* * *

Обе стороны конфликта прибыли в полпредство через два часа. За эти два часа толпа на площади загустела, как каша, из которой выпарили воду, и к ней прибавились какие-то люди, которые ходили, помахивая автоматами, как дворники помахивают метлой. Вся картина вместе чрезвычайно напоминала подготовку к съемкам фильма о штурме Зимнего.

Когда полпред пришел в кабинет, все участники встречи уже были на месте. Мэр города расхаживал взад-вперед перед дверью, и синие глаза на его смуглом лице горели, как два газовых факела в ночи. Глаза Атаев унаследовал от матери-казачки, а широкое лицо – от отца-ногайца.

Сапарчи Телаев сидел за столом в короткой черной футболке, рельефно обтягивавшей плечи и мышцы. Ничего подобного Панков не видел с тех пор, как смотрел фильм «Терминатор-2». Чтобы так выглядеть, глава «Авартрансфлота» должен был проводить в тренажерной весь рабочий день. Было непонятно, когда он умудряется руководить госкомпанией.

– Слушай, – говорил Сапарчи, – этот твой Махач, он ничего не понимает в бизнесе! Он заливает нефть, а потом он требует цену, как за бензин!

– Он требует ту цену, которую ты платишь Гамзату, – возразил мэр города. – Почему ты Гамзату платишь одни деньги, а мне – другие?

– Потому что ты не сын президента, – отвечал Сапарчи, – когда это бывало, чтобы тонна, которую продает сын президента, стоила столько же, сколько тонна, которую продает мэр!

– Но ты мне платишь меньше, чем Ниязбеку! – вскричал мэр.

В эту секунду Телаев, потеряв терпение, оттолкнулся руками от стола, и Панков с ужасом увидел, что этот Шварценеггер сидит в инвалидной коляске. Ноги его были прикрыты клетчатым шерстяным пледом.

– Мой флот! Кому хочу, тому плачу!

– Вообще-то это не ваш флот, а государственный, – сказал Панков.

– Ну да, государственный. То есть мой, – удивился Телаев.

Панков только руками всплеснул.

– Владислав Авдеевич, – заявил Телаев, – я хочу, чтобы вы знали – этот человек преступник Он за свою должность мэра заплатил сыну президента два миллиона долларов. А поскольку у Торби-калы в это время был мэр, он спросил: «А как вы снимете мэра?» А ему ответили: «Сам снимай». И этот человек убил мэра города! Он убил директора горэнерго! Он убил директора радиозавода! Он убивает всех, кто ему мешает!

– А ты не убийца? – спросил мэр. – Ты расскажи, как ты кровником Ниязбека стал! Как людей продавал в Чечню! Как ты туда ездил!

– Когда я туда ездил, – отозвался глава «Авартрансфлота», – тогда туда только татский раввин не ездил. Ты сам туда ездил!

– Я туда ездил, а ты там жил!

– Достаточно, господа, – прервал эту перепалку Панков, – люди чьи на улице?

– Мои! – хором ответили оба государственных мужа.

– Так вот, я вам даю десять минут, чтобы их с улицы убрать. Тот, кто не уберет людей, получит федеральную проверку. И слетит со своей должности.

Полпред повернулся и вышел из кабинета.

* * *

Глава МВД Республики Северная Авария-Дарго Ариф Талгоев тоже присутствовал на памятном совещании в кабинете полпреда и понимал, что любой, кто раскроет убийство Ибрагима Маликова, вырастет в глазах федералов.

Глава МВД действовал с необыкновенной быстротой. Он вызвал к себе начальника отдела по борьбе с терроризмом и поручил ему раскрыть преступление в трехдневный срок.

Начальник отдела, получив полномочия, действовал быстро и четко. Он велел принести список людей, когда-то проходивших подготовку в лагерях Хаттаба, и выбрал из него пять человек, которые сейчас вернулись домой и ничем особенным не занимались. Кроме того, у этих пятерых не было влиятельных родичей или друзей.

Он послал людей по пяти адресам, и в короткое время ему доставили пять человек. Четверо из них были те, кто был обозначен в списке, а пятый отсутствовал, и поэтому вместо него забрали племянника.

После этого начальник отдела арестовал человека по имени Магомед, которому принадлежала белая «шестерка», брошенная террористами. Магомеду было шестьдесят семь лет. В прошлом он был строителем на Севере и в республику вернулся восемь лет назад вместе с русской женой и заработанной в Заполярье «шестеркой». Магомед утверждал, что машину у него угнали, но милиционеры опросили соседей, и одна из соседок показала, что вроде бы Магомед собирался ее продавать.

Тогда начальник отдела велел привести Магомеда, посадил его в наручниках на стул перед собой и положил перед ним пять фотографий:

– Одному из этих людей ты продал машину, – сказал начальник отдела, – признавайся, кому.

– Я ее не продал, у меня ее угнали, – ответил Магомед.

Начальник отдела ударил шестидесятисемилетнего старика так, что тот упал на пол. В этот момент в кабинет вошел генерал Талгоев в полной генеральской форме.

– Что же ты делаешь, сволочь, – вскричал старик, – товарищ майор, он меня бьет!

Старик никогда не имел дела ни с военными, ни с ментами и путался в размерах звездочек.

– Я не майор, а генерал-майор, – ответил Талгоев, – и он тебя не бьет. Это ты падаешь головой о его сапог. Поднимаешься и падаешь. Поднимаешься и снова падаешь.

Для того, чтобы обработать Магомеда, понадобилось три часа. После трех часов избитый и окровавленный старик признал, что он продал свою белую «шестерку» по доверенности и в качестве покупателя указал на человека с одной из предъявленных ему фотографий.

Человека с фотографии звали Казбек, и ему было двадцать пять лет. Когда ему было девятнадцать, в республике была безработица, а тем, кто тренировался в лагерях Хаттаба, платили по пятьсот долларов в месяц. Кроме того, это было престижно: тренироваться у боевиков. Девушкам это нравилось. Казбек прошел год тренировок и научился стрелять, взрывать и молиться. Он воевал в отряде Гелаева, а когда Гелаева убили, Казбек, тихо помолившись, вернулся к мирной жизни и вот уже третий год работал на радиозаводе сторожем.

Казбека привели к начальнику отдела, и тот сказал:

– Старик, у которого ты купил «шестерку», тебя опознал. Давай рассказывай, где ты достал бомбу и кто еще взрывал Маликова.

Казбек сказал, что он ничего не знает, и тогда его избили, как собаку, и бросили в карцер. Когда он очнулся, его снова привели в кабинет начальника отдела.

– Я ничего не знаю, – сказал Казбек.

Его положили на пол, сунули в зад железную трубу, а через нее пропустили колючую проволоку. Потом трубу вынули, а проволоку стали водить туда-сюда.

– Я ничего не знаю, – сказал Казбек.

Тогда в кабинет начальника отдела привели жену Казбека, которая была на седьмом месяце беременности. С жены сорвали юбку и кофту и положили на стол.

– Сейчас мы все трахнем ее по очереди, – сказал начальник отдела, – а потом мы воткнем в нее эту трубу и засунем туда ершик, и будем им шуровать до тех пор, пока не достанем вместе с ним и ребенка. Шапи, думал ли ты когда-нибудь, что тебе придется делать дамочке аборт?