Понемногу дело дошло до ссоры, и даже разделявшая их река не помешала бы им схватиться друг с другом, если бы подскакавший Стертиний не удержал распаленного гневом Флава, требовавшего оружие и коня. На другом берегу был виден Арминий, который разражался угрозами и вызывал римлян на бой; в свою речь он вставлял многое на латинском языке, так как когда-то служил в римском войске, начальствуя над своими соотечественниками.

Щиты I В. ДО Н.Э. -

Оба войска могли уже видеть друг друга. Римляне с развевающимися султанами на блистающих шлемах, потрясая щитами, выступали под звуки военной музыки в анапестическом такте. Передовая линия начала битву метанием копий, и земля, превращавшаяся под ногами людей в пыль, уносилась быстрым вихрем. С обеих сторон раздался обычный боевой клич, бодрое настроение людей поддерживал звук труб, с той и другой стороны люди бились уже лицом к лицу копьями и мечами, и для каждого человека опасность быть пораженным стрелами миновала тем скорее, чем теснее он сходился с врагом.

И вот консул, пополнив легионы и вспомогательные когорты, вступает в плодородную и богатую добычей страну; все, захваченное там, он отдает солдатам, затем подступает к укреплениям и городам, слабо защищенным природой, имеющим небольшие гарнизоны, завязывает в разных местах частые, но легкие сражения. Новобранцы без страха участвовали в этих битвах: они видели, что беглецов либо берут в плен, либо убивают, что самым храбрым угрожает наименьшая опасность, что оружие защищает свободу, родину, родителей и все прочее и приносит им славу и богатство. Так в короткий срок новые солдаты объединились со старыми, и все сравнялись в доблести.

Полифанта Филипп послал с небольшим отрядом в Беотию; Мениппа, еще одного из своих военачальников, - в Халкиду с тысячью пелтастов (пелта - это щит вроде кетры), к которым добавил пятьсот агриан, чтобы охранять остров повсеместно.

ВОИНЫ РИМА

Сразу после этого вели войну [308 г.] столь же опасную и столь же славную и успешную - против самнитов, которые среди прочих военных приготовлений позаботились и о том, чтобы их строй сверкал новым великолепным оружием. Было у них два войска: у одного щиты с золотой насечкой, у другого - с серебряной; а щиты были такие: верхняя часть, защищающая грудь и плечи, пошире, и верх ровный, книзу же, чтоб не мешать двигаться, щит суживался в виде клина. Грудь у самнитов прикрывал панцирь, левую голень - поножи; шлемы с гребнями должны были сделать рост воинов более внушительным. У «золотых» воинов туники были разноцветные, а у «серебряных» - из белоснежного льна. У этих последних были серебряные ножны и серебряные перевязи, а у первых то и другое - золотое, и попоны на конях расшиты золотом. Одним отвели правое крыло, другим - левое.

Это блестящее вооружение было уже знакомо римлянам, да и вожди внушили им, что воину своим видом надлежит устрашать противника и полагаться не на золотые и серебряные украшения, а на железо самих мечей и собственное мужество; а это все, мол, больше походит на добычу, а не на оружие: оно сверкает пер»ед битвой, но безобразно среди крови и увечий; доблесть - вот украшенье бойца, все прочее приходит с победой, и богатый противник - всего лишь награда победителю, будь сам победитель хоть нищим.

Этот вот всадник (консул Гай Клавдий. - Прим. пер.), говорили вокруг, за шесть дней пронесся вдоль всей Италии с войском и вступил в сражение с Газдрубалом в Галлии, а Ганнибал в это время думал, что он рядом, в Апулии, стоит лагерем. Так, один консул в двух областях Италии противостоял двум военачальникам: одному - своим опытом, другому - своей отвагой.

Чешуйчатый доспех (по изображению на Триумфальной Арке в Оранже)

(реконструкция автора)

Железный шлем типа В, вспомогательная пехота I в. до н. э.

(реконструкция автора) Имеются широкие нащечники и защита для ушей.

Тем временем римский консул Тиберий Семпроннй в Синуэссе в назначенный для сбора день сделал смотр войску принес за него жертву и, перейдя реку Вултурн, стал лагерем около Литерна. Свободного времени было много, и Семпроний часто солдат заставлял упражняться, чтобы новобранцы - в большинстве добровольцы из рабов - привыкли ходить под знаменами и знать свое место в строю. Полководец был особенно озабочен (того же он требовал от легатов и трибунов) тем, чтобы никакие попреки позорным прошлым не поселяли вражды в солдатской среде; старый солдат и новобранец, свободный и раб-доброволец пусть знают - сейчас они уравнены между собой; все, кому римский народ вверил оружие свое и знамена, пусть считают себя достаточно почтенными и благородными. Этого потребовали и требуют обстоятельства. Эти наставления одинаково строго соблюдались и начальниками, и воинами, и такое единодушие вскоре спаяло всех так, что почти забылось, из какого звания кто стал солдатом.