возвышенные чувства считаются сентиментальными слабостями. Нас учат так верить и расти с данными верованиями. Я сознаю, что иду против принципов философии Чарваки, начиная симпатизировать тебе. И всё же моя совесть заставляет меня ради тебя преступить правила. Почему — не знаю. Я никогда не замечала в тебе столько колебаний и неуравновешенности, как со вчерашнего дня. Твой взгляд приобрёл несчастное выражение, будто просит пожалеть. Эта нежность естественна для женщины вообще, но не свойственна женщинам именно нашего ашрама. Робость в ней допускается лишь искусственная, согласно эротической науке Чарваки, на ней упражняются для привлечения молодых людей. Нас учат не позволять себе быть женщинами в мыслях, однако тело как женщине разрешено развивать.

— Да, даже в практике медитации нас учат сосредотачиваться на развитии лишь почтения к нашим гуру безо всякого налёта благоговения. Ведь сказано, что благоговение развивает зависимость и бессилие. И всё же ты права — мой ум ускользает от моего контроля. Вчера после полудня Читрабхану говорил со мной со своим обычным дружелюбием, но вдруг непонятно из-за чего разозлился и, прервав разговор, внезапно ушёл с выражением неудовольствия. Вечером я зашла к нему и попросила сыграть, но даже после повторных просьб не получила никакого ответа. Похоже, он не был склонен со мной говорить. Его глаза были красными и выглядели опухшими, их выражение было беспокойным. В волнении я растянулась в кресле и протянула правую руку к возвышению, чтобы…

Пратичи остановилась на полуслове.

— Ты остановилась на середине. Зачем ты протянула правую руку? — спросила Рута.

— Я шарила там, будто что-то искала. Не понимая, что же ищу, остановилась, а через десять минут встала и сказала, что иду к себе. Сдвинув брови, Читрабхану кивнул головой и ничего не сказал. Я почувствовала головокружение и с тяжестью на сердце направилась к выходу. Когда я была уже в дверях, он отвернулся к стене и сказал, что его флейта и изображение Кришны пропали. Одна, в темноте я побрела в свой домик. Я лежала, растянувшись на своей кровати, и чувствовала, как из солнечного сплетения вверх понимается жар, будто оно пылает. Всю ночь не могла заснуть, и только перед самым рассветом сон покрыл поверхность моего ума, как ночная темнота скрывает поверхность бушующего океана. Во время этого сна меня мучил кошмар — он набросился на меня, как вихрь пламени. Мне снилось, что флейта Читрабхану со змеиной головой летает по воздуху и вытягивает свой язык. Я слышала какие-то звуки, которые были в дисгармонии и напоминали шипение змеи. Я всё бежала и бежала, а змея преследовала меня. Я пыталась бежать всё быстрее, но оставалась на том же месте, где и была. Какой-то сильный человек с головой осла нёс большой лист берёзовой коры. Он раскрыл передо мной страницу и начал издавать какие-то заклинания. На странице я увидела заголовок, написанный большими буквами: «Твоё будущее», а под ним — человеческий череп, пронзённый пикой. Под черепом я увидела тело без головы, сидящее в падмасане. Это было тело женщины, и в каждой руке у неё — по лотосу. Она сидела на двойном треугольнике, вокруг которого горели лампы. У её ног находилась маленькая картинка, это было изображение…

— Изображение чего? — спросила Рута. — Мне представляется, что это ключ ко всему сну. Насколько я могу понять, твоё будущее зависит от того, что было на этой картинке.

— Это было изображение… Нет, я не могу вспомнить, — ответила Пратичи.

— Точно не можешь?

— Да, да… Мне надо срочно вернуться в свой домик.

— Можешь идти не спеша. Если ты действительно не можешь вспомнить содержания картинки, тогда у тебя нет будущего. По всей вероятности, тебя может ожидать неестественная, безвременная смерть.

— Последователи Чарваки не боятся смерти.

— Ты дура. От нас ожидают, что мы пожертвуем тело только ради достижения какой-то благой цели. Надо достигать даже ценой жизни, а не умирать, не достигнув желаемого. Вот одно из учений нашего гуру.

Пратичи внезапно встала. Рута взяла её за руку.

— Я хочу уйти в свой домик и побыть одна, — сказала Пратичи.

— Ты можешь пойти к себе, но позволь мне быть с тобой.

— Я очень устала и вне себя. Похоже, я не перенесу ничьего присутствия. Мне очень нужно одиночество и надо выспаться.

— Я не буду мешать тебе спать. Поверь мне, сейчас тебе вредно проводить время в одиночестве.

Из большого зала послышалась мягкая музыка. Все девушки, гулявшие по поляне, устремились в зал и расселись по скамьям. Рута провела Пратичи за руку в зал, и они сели. Из мужчин никого не было — каждую пятницу по утрам здесь, в здании, посвящённом изящным искусствам, проводились занятия для девушек. Все сидели молча. На возвышении четыре девушки исполняли грубые и непристойные эротические песни, аккомпанируя себе на струнных инструментах. Вдруг все встали — вошла преподавательница Вришанандини и представила себя классу. Она была довольно здоровой дамой крепкого телосложения и с грубой кожей. Девушки освободили сцену, и Вришанандини, улыбаясь, поднялась на неё. Левой рукой она подала знак садиться и начала свою лекцию:

«Природа — женская, а сознание — мужское. Их союз и даёт творение. Собственно, это всё, что было известно философам данной страны, прежде чем они познакомились с мудростью яван. В древности у них не было возможности узнать больше, потому что жители этого государства не могли путешествовать. Ученики из Китая, Тривистапы, Непала и Брахмаварты пешком добирались до страны Явана, чтобы изучать различные науки. Пробелы же в их образовании со временем заполнились невежественными предрассудками. Естественно, что в их философии оказалось много ошибок и неверных концепций, но мы не должны их осуждать — ведь они были невежественны.

Соединяться же Природу и Сознание заставляет половое притяжение, и истинная философия — не что иное, как секрет этого союза. Ученики же Брахмаварты отделили философию от секса, и в результате этого весь род, населяющий данную страну, стал слабым и недееспособным. Переживание блаженства — кульминация сексуального притяжения. Те же, кто слаб по причине убеждений и верований, не годны для переживания блаженства; для тех, кто умножает ограничения под именем «самоконтроля», оно очень далеко. Первое из этих ограничений — идея брака, принятая более слабыми расами, и она неестественна, поскольку создана человеком. Человеческим существам нужно распознавать пути природы и соответственно им строить