моей киски покалывает там, где он ее поглаживает, и я задыхаюсь, тянусь к чему-то.

— Лиам, — умоляю я, царапая его спину, хотя не совсем уверена, о чем я прошу.

— Да, малыш. Ты произносишь мое имя, когда кончаешь. Кричи это для меня.

Теперь он неистово входит в меня, его яйца бьются о мою задницу. Я чувствую, как его эрекция становится невероятно длинной и увеличивающейся во мне. Он тверже стали, и я чувствую, как его головка набухает внутри меня, потирая это восхитительное местечко, целуя его снова и снова.

— Это ненадолго, — выдыхает он, облизывая большой палец, а затем опуская его вниз, чтобы потереть бугорок на моем холмике.

— О, боже!

Я выгибаюсь дугой от прикосновения, а затем бросаюсь к нему, выкрикивая его имя:

— Лиам!

— Черт! Черт, да! — рычит он. — Эта гребаная киска раскрывается вокруг меня.

Я чувствую, как сжимаюсь и бьюсь в конвульсиях от удовольствия, такого сильного, что вижу звезды, а затем Лиам выкрикивает мое имя, и я чувствую, как теплая жидкость разливается глубоко внутри меня, покрывая мои внутренности его горячим семенем.

Он продолжает двигаться, его дыхание становится хриплым, когда он дергается и бьется в конвульсиях внутри меня, пока я не чувствую, как его горячая сперма стекает по моим бедрам.

Я ошеломлена не только ощущением легкого покалывания, которое все еще пробегает по моему телу, заставляя неметь конечности, но и огромным количеством жидкости, которую Лиам влил в меня. Внутри меня тепло, я чувствую себя наполненной и желанной.

Он падает на бок, не отпуская меня, и заключает в объятия, покрывая мое лицо поцелуями.

— Ты моя, детка, — говорит он мне. — Моя. Я никогда не отпущу тебя.

И я не хочу, чтобы он уходил.

ГЛАВА 19

Лиам

После того, как Кайли засыпает в моих объятиях после наших занятий любовью, я несу ее в хозяйскую спальню и укладываю на свою кровать. Отныне она спит со мной. Она моя. Она согласилась на это, выкрикивая мое имя и содрогаясь подо мной. Отдавалась мне во всех отношениях.

Моя навязчивая идея заключается в том, чтобы лишить ее девственности. Я никогда не получал более сладкого подарка. Вместо того, чтобы утолить свою похоть, это только усиливает ее. Вместо того, чтобы обуздать мою навязчивую идею, это только усиливает ее.

Я не знаю, как я смогу с этим справиться. Она нужна мне каждую секунду дня. Я хочу запереть ее здесь, рядом с собой, и никогда не отпускать, но я знаю, что не могу этого сделать. Она возненавидит меня, если я буду держать ее взаперти.

Она ворочается во сне, бормоча мое имя, и мое сердце наполняется гордостью. Я. Это я ей снюсь. Она зовет меня по имени посреди ночи.

— Я здесь, детка, — шепчу я ей на ушко, прежде чем завладеть ее губами и нежно поцеловать, чтобы разбудить.

Она такая мягкая, свежая после сна, и охотно тает в моих объятиях. Ее руки обвиваются вокруг моей шеи, притягивая меня ближе.

Я знаю, что мне следует подождать, прежде чем принимать снова. Ее телу нужно восстановиться, но, видит Бог, я не могу сопротивляться ей, когда она притягивает меня к себе, поэтому я беру ее нежно, так, как это должно было быть в первый раз, медленно входя и выходя из нее, целуя ее плечи, шею, каждый дюйм ее тела. Я могу найти.

Ее тихие стоны — музыка для моих ушей. Между нами медленно нарастает напряжение, пока оно не обрушивается на нас волнами. Я весь в поту, сдерживая свое возбуждение, пока не почувствую, как она сжимается вокруг меня. Затем я отпускаю ее, прыгая в этот омут наслаждения вместе с ней. Ничто не сравнится с этим ощущением, когда наши тела сжимаются и разжимаются вместе, а ее сладкое влагалище высасывает из меня все до последней капли.

— Я люблю тебя, Кайли, — признаюсь я ей в пылу нашей страсти.

Она напрягается подо мной, и я думаю, что заговорил слишком рано, отпугнул ее, но затем я слышу ее нежный голосок, отвечающий на слова, за которые я отдал бы жизнь:

— Я тоже люблю тебя, Лиам.

И я ничего не могу с собой поделать. Я снова обнимаю ее.

ГЛАВА 20

Кайли

Лиам занимался со мной любовью всю ночь. Медленно, жестко, быстро, снова и снова, осыпая меня словами любви, преданности и непристойностями по очереди. И я наслаждалась каждым моментом этого. После каждого сеанса он крепко сжимал меня в объятиях, как будто никогда не хотел отпускать. Он не мог перестать прикасаться ко мне. Он заставлял меня чувствовать себя любимой и лелеемым так, как я никогда не чувствовала.

Поэтому, когда наступает утро, и я пытаюсь высвободиться из его объятий, чтобы собраться на работу, я совсем не удивляюсь, когда он снова притягивает меня к себе, вдыхая аромат моих волос и целуя в шею.

— Куда ты идешь, малыш? — спрашивает он в перерывах между облизываниями и покусываниями, от которых у меня поджимаются пальцы на ногах.

— Мне нужно собираться на работу, Лиам, — говорю я, мягко отталкивая его, зная, что, если он продолжит в том же духе, я никогда не успею вовремя.

Он приподнимается на локте, выбившаяся прядь волос падает ему на лоб, его красивые губы хмуро смотрят на меня.

— Ты же знаешь, тебе не нужно работать, детка. Я могу позаботиться о тебе.

Я чувствую, как у меня в животе разливается тепло от того, что он хочет заботиться обо мне, но мне нужно сохранять чувство ответственности. Я не могу лежать здесь весь день, каждый день с ним. Могу ли я?

Я сажусь, натягивая на себя простыню, чтобы прикрыть грудь.

— Я знаю, но мне нравится моя работа, Лиам. Может, за это и платят немного, но мне это действительно нравится, и это просто то, что мне нужно делать.

Он продолжает хмуриться, как от моих слов, так и от того, что я натягиваю на себя простыню. Он разжимает мои пальцы, и простыня выскальзывает из рук. От дуновения воздуха на моей обнаженной груди соски мгновенно твердеют, и он жадно смотрит на них.

— Что я говорила о том, чтобы никогда не прятаться от меня? Хм?

Его голова начинает опускаться, но прежде чем он успевает взять мой сосок в рот, я вскакиваю с кровати, со смехом хватаю простыню и оборачиваюсь вокруг себя, прежде чем броситься в коридор одеваться.

Я слышу, как из спальни доносится