вплоть до Новороссийска. Правда, подо мною был не классический маунтин-байк, а переделанный мной специально для горной местности советский велосипед «Турист» с немалой поклажей на переднем и заднем багажнике, но он с честью выдержал все испытания и перипетии подъёмов и спусков на шоссейных и грунтовых дорогах Причерноморья. Путешествие по горам на велосипеде – это особый вид туризма. И кто не испытал его на себе, не поймёт всех прелестей и тонкостей такого передвижения.

Предавшись воспоминаниям, я уж, было, подумал вытащить из закромов нашего «Тора» мой старенький «Салют» – последний бренд Харьковского велосипедного завода им. В. И. Петровского – да сгонять на нём на западное побережье Франции, хотя бы в Биарриц. Отсюда всего-то 20 километров. И там, на холмах Cote d’Argent, где провёл своё золотое детство Набоков, бывали Чехов, Стравинский, князь Юсупов, отдельные наследники престола да и другие богатые и бедные аристократы и куда ровно через семь лет после нашего посещения переберётся Аксёнов, найти скромный домик-виллу с садом, прицениться, внести задаток, а на старости лет переехать туда для отдохновения души и тела, погружаясь в заросли тамарисков, как в райские кущи, наслаждаясь дуновениями Атлантического океана, а иногда с крыши знаменитого Отель-дю-Пале, под звон колоколов церкви Александра Невского, что на Avenue de Flmperatrice, наблюдать за мерным передвижением различных кораблей по неспокойной поверхности Бискайского залива. Но в тот день одолела меня лень, и я лениво слонялся по каменным окрестностям Пасахеса, и мне не хотелось ничего большего, поскольку в глубине души я хорошо осознавал, что мечты мои неосуществимы.

Жаль было покидать этот спокойный мирный город с его патриархальным укладом, с дешёвым вином, колышущимся на балконах сохнущим бельём, неспешным течением местной жизни среди обустроенного горного распадка. Жизнь там текла и течёт так же естественно и мерно, как заполнившая фьорды речная вода, соединившаяся в них с океанским заливом.

Обратный путь до Антверпена, гружённые тяжёлыми гранитными монолитами, мы проделали как-то незаметно. Из-за этих монолитов пароход был как ванька-встанька, хорошо держался на курсе, успешно сопротивлялся бортовой качке, резал воду, как чугунный утюг.

18.05.1993. Antwerpen

Всё для моряков. – Что мы любили. – Куда делся советский флот и куда пошёл советский моряк. – Грузин, авто и хохлы. – Москва – Тбилиси. – «Заходи – сам пришёл». Нюансы местного бизнеса.

В Антверпене всё по-прежнему. Опять оседлал свой корабельный велосипед и на этот раз уже без «деда» (с ним ехать всё-таки тяжеловато) съездил в город. Был здесь ровно десять лет назад. Сохранились ещё магазины «Всё для моряков». Раньше они являлись вожделенной Меккой для советских мариманов. Товар в них предлагался всегда дешёвый и востребованный в СССР. В этих магазинах оставлялась практически вся валюта, заработанная за рейс. Потом этот «колониальный» товар (отрыжка Запада) сплавлялся в Союзе с большой выгодой. Надо сказать, что в большинстве своём советские люди были падки на иностранные вещи: складные зонтик и газовые платочки, гипюровые отрезы и женские колготки, китайские чайные сервизы из тончайшего порцелана и фирменное средство от радикулита «Sloan’s liniment», аудиоаппаратуру и ментоловую жвачку, синтетические плащи и пальто, мохер и фабричные ковры, местный алкоголь и костюмы из джерси, модную обувь и различные сувениры, поддельные швейцарские часы и т. п. Сейчас эти магазины переживали не лучшие времена. Советский флот весь распродали, сдали в аренду международным компаниям, порезали на гвозди. Советские моряки превратились в наёмный рабочий скот, к которому принадлежал и я, едущий по Антверпену на советском велосипеде мимо витрин с прежним изобилием продуктов и вещей, мимо витрин с разнообразными girls, иногда влекущими лёгким движением указательного пальца (куда мне до них на своём задрипанном двухколёсном транспорте), мимо многообразной здешней жизни, во многом непонятной и явно чуждой и пустой. Всё мимо, мимо и мимо.

В сквере, опоясанном магазинчиками для русских, меня окликает грузинского вида человек:

– С какого парохода?

Поскольку он меня вычислил (по физиономии, наверное, по признакам особой душевной ауры, которая была на грани материализации), я ответил с какого.

– Почему не знаю? У меня тут все суда на учёте. Автомобили нужны? Хорошие. Дёшево продам…

– Нет, не нужны, – прервал я его.

– А чего так? – грузин неподдельно удивился.

– Такой расклад, – отвечаю, – кому-то, может, и нужны, а мне – нет. Предпочитаю велосипед, – я показал на своего железного коня, – едет быстро, по любым дорогам, бензина не требует, ремонт копеечный, тренинг для ног и сердца. Короче, – одни плюсы.

– Сразу видно – русский человек, – подмечает собеседник, – хотя есть что-то и от грузина. Угадал?

– Скандинавские крови есть. Грузинов в роду не было.

– Жаль! – сокрушается грузин. – Бери автомобиль, в бывшем Союзе продашь, богатым станешь. Ты же из бывшего?

– Из бывшего. А как догадался?

– Генацвале, так видно же, – он поднял вверх ладошку на уровне моего лица.

– Ты же тоже из бывшего, насколько я понимаю.

– Да, но я из Грузии. Это особая страна. Мы и при Советах неплохо жили. Но я чувствовал, что кинут нас всех по большому счёту. Нюх у меня на это. Этот старый лис Шеварднадзе мне никогда не нравился. Ещё до перестройки дёрнули мы с женой на Запад. В Антверпене в этом – дело своё открыли. Капитал был начальный. Магазины с ней завели: сначала один «Москва», следом второй «Тбилиси». Сам знаешь: под лежачий камень коньяк не течёт. Ещё восемь лет назад ваши моряки валом валили, скупали всё и много. Успевай только товар завозить. А сейчас не знаешь, чем и торговать. «Тбилиси» закрыть пришлось. Вот, только «Москва» и осталась, да и то еле держится, – грузин указал на витрину магазина, где красовалась самописная реклама на русском: «заходи – сам пришёл!»

– Но почти никто не заходит, – продолжает он. – Разве какой-нибудь бедный индус раз в неделю заглянет и всё. Вот старыми машинами и приторговываю. Их здесь, кроме ваших, никто не берёт. Раньше это старьё просто на свалку увозили, да ещё приплачивали. Здесь место на свалке денег стоит. А сейчас всё в бывший Союз уходит. Они за ваш счёт все уже на новых авто катаются, честное слово. А вы с их старыми мучаетесь, да ещё похваливаете. Я только удивляюсь.

– Я тоже удивляюсь, – подыграл я. – А что ещё остаётся делать?

– Не надо было систему ломать. Запад бы сам догнил с его дутыми ценностями. Спасовали! А теперь они новую колонию приобрели. На ней можно ещё век жировать.

– Какую колонию? – не понял я.

– Эсэсэрию бывшую. Теперь она вся к их услугам.

– Ну, нас