class="p1">— В лагере только двое здоровых людей. Ваше бостонское блюдо сыграло плохую шутку.

Либби улыбалась и жарила оладьи по рецепту Ма Зеттель.

Райвл похвалил Либби за завтрак.

Либби протиснула в отверстие яйца и оладьи Блисс и Иден, в то время как свертывали лагерь. Либби уверяла себя, что все пройдет гладко. Теперь она могла в любой момент их показать Райвлу.

На следующий день, как только решили разбить лагерь, начался ливень. Либби только что начала тушить мясо, и вода залила кастрюлю. Она, быстро прихватив кастрюлю, скрылась в фургоне и зажгла керосинку. Дождь барабанил по крыше фургона.

— Мама, мне страшно, — тихо сказала Блисс.

— Не волнуйся, все нормально.

— А если ветер нас опрокинет? — шепотом спросила Блисс.

— Не опрокинет, вы же обещали быть храбрыми. Скоро можно будет выйти.

Едва Либби замолчала, как полог фургона приоткрылся. Либби обернулась и, увидев Джимми, подумала, не слышал ли он их разговор.

Он выглядел недовольным.

— Вы что, сумасшедшая? Готовить в фургоне, когда такой ветер? Леди, вы понимаете, что рядом с вами сто пятьдесят литров спирта. Один порыв ветра и вы взлетите на воздух.

— А что мне делать? — с облегчением спросила Либби. — Мистер Райвл хочет пообедать, а я не могу готовить снаружи.

— Скажите ему, что должны готовить в его палатке, — ответил Джимми, как будто для Либби это было то же самое. — Я бы не рисковал здесь с огнем.

Либби пришлось тащить посуду и керосинку в палатку Райвла. В палатке были все удобства: мебель, кровать, покрытая стеганым одеялом, складное кресло, стол…

Либби установила керосинку под насмешливым взглядом Райвла и боялась себя чем-то выдать.

— Должен сказать, что неплохо иметь рядом женщину. Она создает чувство домашнего очага.

— Вы женаты, мистер Райвл? — спросила Либби.

— Я? Женат? Зачем мне это? У меня есть экономка, куча слуг, которые делают то, что я им говорю, и не просят взамен новых шляпок. Что касается удобств, то их можно купить. Деньги покупают все. Я полагаю, вы это уже поняли.

— Не совсем, достоинство к примеру, не может быть куплено или продано.

— Когда дело касается достоинства, люди, которым надо выжить, теряют его. Вот мы доедем до золотоносных мест, и вы это поймете.

— Не хотелось бы в это верить, — сказала Либби.

— Или вы наивны, или хорошо играете свою роль.

— Что вы имеете в виду?

— Я вас не понял до конца, Элизабет Гренвил, — сказал Райвл, сощурив глаза.

— Или вы преданная жена и мать, или вы расчетливая леди, игрок, девушка из бара… ответьте мне?

— Я та, кем вам представилась.

— Вы оставили детей первому встречному, вы знаете Гейба Фостера…

— Я его встретила по дороге сюда.

— Понимаю, — усмехнулся Райвл. — Однако я склонен полагать, что вы с Фостером заодно.

— Абсурд! — отрезала Либби.

— Вы хотите доказать мне, что вас ждет муж, обливаясь от пота под калифорнийским солнцем.

— Думайте, что хотите, — Либби яростно замешала ложкой. — Там, где я живу, слову леди верят безоговорочно.

— Следите за супом, он закипает, — сказал Райвл.

Всю ночь лил дождь, ветер продувал все щели. Вода протекала там, где швы разошлись. Либби прижала к себе девочек.

Наутро дождь лишь моросил, но когда фургоны двинулись, то люди увидели перед собой не дорогу, а море грязи. Быки с трудом тащили повозки, возничие стегали их и кричали. Один за другим фургоны застревали в этой непролазной жиже.

Джимми подскакал к Райвлу.

— Я говорил вам не перегружать! — закричал он. — Вы должны хоть немного разгрузить повозки!

— Я не брошу ни грамма. Вы думаете, я тащу все это для своего удовольствия?! Снимите свои вещи и идите пешком! — завопил Райвл.

— Они и так все идут, все кроме Джексона, у которого лихорадка, — ответил Джимми.

— Холера? Тогда отойдите от меня.

— У него болотная лихорадка, он весь дрожит, — спокойно объяснил Джимми.

— Дайте ему мула, и пусть едет себе в Индепенденс, — заорал Райвл. — Мне не нужны больные пассажиры. Ты меня понял, парень?

— Но мистер Райвл… — начал Джимми.

— Я тебе плачу, так избавься от него и скажи всем, чтобы они сами тащили свои вещи.

— Мы не выберемся из грязи, — сказал проводник. — Каждая повозка разбивает за собой дорогу, делая ее непроходимой. Пойдемте за мной, вы скажете, что можно сгрузить, или я сделаю это за вас.

Они свирепо смотрели друг на друга как два бойцовых петуха. Райвл сказал:

— Мы все перераспределим.

Они подошли к фургону с провиантом. Либби затаила дыхание.

— Может, избавиться от части продуктов? — спросил Джимми. — Здесь и так слишком много для одного.

— Хорошо, — сказал Райвл.

Джимми запрыгнул в фургон.

— Что у вас здесь? — начал он, отодвинув мешок.

Либби воскликнула:

— Это мои дети! Я не могла их оставить!

Шелдон Райвл побагровел от гнева.

— Как вы посмели обмануть меня! Я же сказал — не брать свой выводок.

— Они не причинят вам беспокойства и пойдут пешком. Мы ничего у вас не просим.

— Ну да, конечно! Вы ни о чем не просите. Берите их и…

Он не успел докончить, как появился верхом Гейб Фостер и остановился между Райвлом и Либби.

— А вот и они — мои любимые маленькие леди. Я знал, что они далеко не ушли. Я рассказывал парням о вас. Они как раз хотели встретить пару красивых девчонок и с нетерпением ждут, когда вы им споете вечером у костра, — он повернул коня и поехал назад. — Даже вы не можете быть такой крысой, Райвл! — сказал Фостер.

Шелдон с презрением посмотрел ему вслед.

— Уберите их от меня! Если вы еще раз попытаетесь меня надуть, забудьте, что вы леди.

— Не беспокойтесь, пожалуйста, мистер Райвл, — сказала Либби.

9

Дневник Либби: «10 июня 1849. Нам не удается быстро продвигаться на юг. Мы завязли в грязи и разбиваем за собой дорогу, оставляем горы мусора. Так неприятно идти по липкой жиже, а москитам пришлась по вкусу наша светлая кожа. Дети и я все покусаны. Прикладываем грязь, чтобы как-то успокоить боль. Мы стали похожи на дикарей».

Прошло довольно много времени, когда часть товаров наконец была снята. Запрягли запасных быков. Одна за другой повозки с трудом продвигались вперед, по обеим сторонам дороги валялись мешки с беконом, одежда, железные плиты…

— Жаль, что у меня нет фургонов про запас, а то продал бы в Калифорнии их же собственные вещи, — сказал Шелдон.

Остановившись на ночь, люди так устали, что едва стояли на ногах, и даже Шелдон слишком устал, утомился и не вспоминал о еде. За день было пройдено только 12