Не забыть той унылой сентябрьской ночи, когда она в последний раз видела своего отца. За окнами слышались раскаты грома, яростный ливень обрушился на стены Уэстербрука, когда Эллис посреди ночи ворвался в ее спальню. Его последние слова навсегда запечатлелись в ее памяти.

– Я подвел тебя, дочка, – произнес он со слезами на глазах. – Я подвел и тебя, и Клифтона. Умоляю тебя, прости, ибо сам я никогда не прощу себя за то, как я поступил с детьми, подвергнув вас обоих такой опасности.

Джиллиан тут же поняла, что случилось нечто ужасное.

– Папа, – вскричала она, – в чем дело?

– Последние несколько дней король гостил у Уильяма де Врие, – с трудом произнес отец.

– Да, я об этом слышала.

Уильям де Врие был бароном, чьи земли примыкали к Уэстербруку с востока. Супруга короля, Изабелла, была крестной матерью старшего сына четы де Врие.

– Сегодня в лесу на жизнь короля Иоанна было совершено покушение, – продолжал лорд Уэстербрук, не смея взглянуть в глаза дочери.

И тут Джиллиан все поняла. В этом покушении был замешан ее отец. Человек прямодушный и смелый, лорд Уэстербрук всегда откровенно высказывал свое мнение, не скрывал презрения к королю Иоанну почти с первого же дня его пребывания на троне и теперь решил вмешаться в ход истории. Ею овладел приступ удушливого страха.

– Папа, – прошептала она в ужасе. – Папа, нет! О Господи, только не говори мне, что это сделал ты!

Он медленно поднял голову, и в его глазах, так похожих на ее собственные, отразилась безмерная боль.

– Да, Джиллиан. Я выпустил ту стрелу, однако она прошла мимо цели и вместо короля поразила охранника. Ах, какую же глупость я совершил! Я понял это только теперь, когда уже поздно что-либо менять. Тогда же я думал лишь об одном – насколько будет лучше для всей Англии, если она освободится из-под ига Иоанна, ибо его правление не принесло народу ничего, кроме постоянного брожения и бурных страстей. Слишком многие возмущены и доведены до крайности его алчными требованиями все новых и новых налогов и призывами к оружию, чтобы король мог вернуть себе земли по ту сторону Ла-Манша. – На его лице отразилась безмерная мука. – Я был вне себя от гнева, когда даже Великой хартии вольностей оказалось недостаточно, чтобы урезать королевские привилегии Иоанна. Боюсь, это только укрепило в нем решимость вытянуть из несчастного народа Англии все до последнего пенни. Ходят слухи, будто король ищет себе наемников во Франции, обещая отдать им наши родовые земли и замки, если те помогут нанести поражение тем, кто объединился против него при Раннимиде. – Эллис покачал головой. – Но увы, бароны не способны договориться между собой. Я был убежден, что проще всего будет устранить Иоанна прямо сейчас, а тут еще представился такой удобный случай… Ах, Джиллиан, я думал лишь об успехе и никогда – о неудаче. Излишнее рвение сделало меня опрометчивым. А теперь, хотя вы с Клифтоном ни в чем не виновны, боюсь, я сам подписал вам приговор до конца ваших дней.

Джиллиан, онемев от ужаса, слушала отца. Он взял ее за руки:

– Мы в опасности – все трое. Я знаю короля и уверен, что он не успокоится до тех пор, пока не найдет всех виновников покушения. Но больше всего я опасаюсь, что Иоанн решит выместить свой гнев на тебе и Клифтоне, поскольку король вспыльчив и очень злопамятен. Поэтому мы должны бежать.

– Что, прямо сейчас? – Ее тревожный взгляд скользнул в сторону ставней. Она с детства терпеть не могла гроз, но теперь, словно для того чтобы подчеркнуть ее вопрос, ослепительная вспышка молнии рассекла небо и сами стены ее спальни, казалось, сотряслись от раскатов грома.

– Да, дитя мое. Другого выхода нет. – Он обнял дочь за плечи. – Но нам нельзя оставаться вместе, Джиллиан. Я поручил Клифтона заботам Алуина, ибо мне известно, что он готов защищать моего сына даже ценой жизни. Они уже покинули замок.

– И куда они направились?

– Тебе лучше об этом не знать, – ответил он мягко. – Брат Болдрик ждет тебя в конюшне. Возьми с собой теплую одежду и плащ. Для остального сейчас нет ни времени, пи места.

Джиллиан все еще не могла прийти в себя после случившегося. Один короткий миг навсегда изменил ее жизнь.

– А ты, папа?

– Как только вы с братом Болдриком выедете за ворота, я тоже отправлюсь в путь.

– Один?

– Да, так будет лучше.

– Папа, нет! – в отчаянии взмолилась она. – Позволь мне остаться с тобой и помочь тебе!

– Нет, Джиллиан. – Лорд Уэстербрук оставался непреклонным. – Так должно быть и так будет. По крайней мере если одного из нас схватят, остальным удастся уцелеть. – Он погладил ее по щеке. – Будь осторожна, дитя мое. Не доверяй никому, кроме брата Болдрика. Если удача мне улыбнется, я смогу разыскать тебя и Клифтона.

Однако его надеждам не суждено было осуществиться. Как и ожидал Эллис, он был выслежен и пойман людьми короля. Его судьба была предрешена.

Отец Джиллиан был не единственным участником рокового покушения па жизнь короля. Он кого-то прикрывал, но кого? Кого?

– Я о том, другом убийце, – произнесла она медленно. – Королю удалось установить его личность?

Болдрик вздохнул: – Кажется, я и сам не знаю, надо ли видеть в этом благословение или проклятие. Ваш отец отдал свою жизнь, защищая другого человека, но стоило ли? Да простит меня Бог, но порой я задаюсь вопросом, нс была ли жертва Эллиса напрасной. – Он покачал головой. – Перед тем как отойти в мир иной, охранник короля успел сообщить, что видел на месте покушения двоих. А если он ошибся? Что, если там, в лесу, был только один человек?

– Мой отец.

Болдрик поморщился, словно от внезапной боли.

– Да. Что, если охранника подвели глаза?

Так же тихо Джиллиан ответила:

– Нет, они его не подвели.

Брат Болдрик как-то странно посмотрел на нес.

– Почему вы так говорите? Как вы можете быть в этом уверены?

– За день до покушения на короля я зашла к отцу поговорить. Я думала, что он один, однако с ним был еще один человек, скрытый от меня портьерой. Я слышала, как папа говорил что-то о короле и о предстоящей охоте.

В поблекших голубых глазах брата Болдрика появился страх.

– Леди Джиллиан, только не говорите мне, что вам известно имя того человека… что вы знали его с самого начала!

– Нет. Я видела лишь чью-то тень, но у меня возникло ощущение, что этот человек мне не знаком.

Однако это было еще не все, ибо некая смутная догадка не давала ей покоя. Уже не раз у нее возникало безошибочное ощущение, что существовало нечто очень важное, касающееся той встречи, о чем она должна была помнить, однако, как она ни старалась, ничего не приходило в голову. Да, пожалуй, она была ничем не лучше человека, лежавшего сейчас в ее постели!

– Мне стало любопытно, – продолжала Джиллиан, – и вскоре после того случая я спросила у папы, кто был с ним в приемной. Он не на шутку рассердился и строго-настрого приказал мне никому об этом не говорить.