– Ни в косм случае! – произнес брат Болдрик изменившимся голосом. – Никому ни слова об этом, леди Джиллиан. Никому! Слава Богу, он вам нс знаком… вы его не запомнили… потому что иначе вы подверглись бы еще большей опасности.

Джиллиан присмотрелась к брату Болдрику внимательнее. Только ли сумерки и надвигающаяся гроза были причиной того, что его лицо приняло зловещий пепельно-серый оттенок? Она все еще раздумывала над его словами, как внезапный приступ сухого кашля заставил его согнуться.

Джиллиан схватила его за руку:

– Брат Болдрик, с вами все в порядке?

Приступ миновал не сразу, он смог наконец выпрямиться, перевести дух и заговорить:

– Все уже прошло, дитя мое. Нс беспокойтесь. А теперь мне пора идти.

– Только не сейчас! – взмолилась она. – Прошу вас, брат Болдрик, зайдите в дом и переждите там, пока не кончится гроза, а уж потом возвращайтесь в деревню.

Она не спускала глаз с монаха. Его внезапная бледность объяснялась не тревогой, как ей показалось сначала, а болезнью.

– Нет. Отец Эйдан будет меня ждать.

– Брат Болдрик, вы же больны!

– Нет, – возразил он. Джиллиан вцепилась в его рукав, однако Болдрик оставался непреклонным. Он расправил плечи, что заставило его казаться немного выше, и в этом движении Джиллиан уловила признаки упрямства, которое проявлялось крайне редко.

– Это всего лишь кашель, небольшая простуда, – отмахнулся он от расспросов. – Вам не о чем тревожиться, дитя мое. Те долгие дни, что я провел в странствиях вместе с отцом Эйданом, были холодными и дождливыми. Я совершенно здоров, – заверил он ее. – А теперь, леди Джиллиан, ступайте и займитесь вашим пациентом. Он куда ближе к могиле, чем я.

Но Джиллиан внезапно застыла на месте, пораженная ужасом, острая боль пронзила все ее существо. Возможно, это и выглядело со стороны ребячеством, но ей вдруг показалось, что мир, в котором так спокойно и безмятежно протекала вся ее прежняя жизнь, вдруг рухнул; так оно и было на самом деле. Отец был навсегда потерян для нее и, по всей вероятности, Клифтон тоже. Брат Болдрик – вот все, Что осталось у нее от прежнего мира. Она не могла потерять и его! Однако никакие доводы не способны были разубедить монаха. Она приподнялась на цыпочки и поцеловала старика в щеку.

– Берегите себя, брат Болдрик, иначе я позабочусь об этом сама, не спуская с вас глаз ни днем, ни ночью, – предостерегла она его с притворной строгостью.

В ответ у него вырвался хриплый смешок.

– Охотно вам верю. – Улыбка на его лице померкла. – Когда приду в следующий раз, то принесу ему одежду. – Он перевел взгляд с хижины на девушку. – Помните, леди Джиллиан, нельзя быть слишком доверчивой.

Смысл его последних слов не ускользнул от нее. Джиллиан долго стояла неподвижно, глядя, как брат Болдрик пробирался через заросли высокой травы к тропинке, петлявшей между скалами.

Отец во время их последнего разговора настаивал на том же. «Будь осторожна», – сказал он ей тогда.

Ею овладело зловещее предчувствие. В ее воображении снова всплыл образ Гарета – темные волосы, проникновенный взгляд зеленых глаз… Какую роль этому человеку суждено сыграть в ее жизни, если вообще суждено? Сможет ли он когда-нибудь снова обрести утраченное прошлое? Что до его будущего, внезапно подумалось ей, то он мог смотреть в него не с большей уверенностью, чем она сама.

Ни у кого из них не было выбора. Ей оставалось лишь ждать – ждать того, что готовила ей судьба. Ей и Гарету.

– Он мне не доверяет. И похоже, я ему не нравлюсь, – заявил Гарет решительно, едва Джиллиан успела переступить порог дома. Было очевидно, что он имел в виду брата Болдрика. Девушка поспешно прикрыла дверь, после чего повернулась лицом к своему пациенту.

Гарет уселся на постели, опираясь на подушки. Угрюмую линию его губ не смягчало даже слабое подобие улыбки.

Джиллиан задумалась над его словами, не будучи уверенной в том, что ему ответить.

– На то есть свои причины, – произнесла она наконец.

– И какие же?

Ах да. Ей бы следовало предвидеть, что он станет настаивать.

– Я знала брата Болдрика с самого детства. Он служил моей семье еще задолго до того, как я появилась на свет. Он заботился обо мне после смерти моего отца…

– И твоего мужа, без сомнения, – вставил Гарет многозначительным тоном. В его голосе проступили холодные нотки, и Джиллиан сразу почувствовала себя неловко.

– Да, – вынуждена была солгать она. Уголки губ Гарета поползли вниз.

– У него нет никаких оснований не доверять мне.

– Он относится к тебе настороженно, поскольку ты чужой в этих местах.

– Разве в обязанности священника не входит…

– Брат Болдрик нс священник. Он всего лишь послушник, посвятивший свою жизнь Богу. После гибели жены и детей много лет назад он решил стать служителем церкви.

– Как раз об этом я и говорю. То, что он не принял духовный сан, ничего не меняет. Он носит монашеское облачение, а разве не прямой долг служителя Божьего быть милосердным к другим людям? И хотя ты сама утверждаешь обратное, я не заметил в нем ни намека на сострадание или всепрощение.

Джиллиан не могла привести в защиту брата Болдрика никаких доводов, кроме одного.

– В последнее время по всей стране зреет недовольство, – пробормотала она.

Гарета удовлетворило такое объяснение. Брат Болдрик призывал ее быть крайне осторожной, и потому Джиллиан лихорадочно соображала, не зная, что именно можно открыть Гарету без ущерба для себя.

– Немало людей не слишком расположены к королю Иоанну, – заметила она осторожно, – и опасаются, что у него есть осведомители во всех уголках королевства. Народ Англии уже устал от его беспрестанных поборов, и очень многие считают, что короля мало заботит Англия и все, что ему нужно, – это пополнить свою казну, чтобы он мог вернуть потерянные норманнские владения.

– Такие наступили времена. Преданность столь же непостоянна, как ветер, и каждый отвечает сам за себя.

Последнее замечание оказалось на удивление точным, и Джиллиан кивнула.

– А мой отец, бывало, говорил, что всю страну словно накрыло большим мрачным облаком.

– Стало быть, король Иоанн нс пользуется любовью своих подданных.

«Вернее, они его презирают», – едва не вырвалось у нее. Джиллиан бросила беглый взгляд на настороженное лицо Гарета. Слова брата Болдрика снова вспомнились ей: «Вам нельзя быть слишком доверчивой». Она заколебалась, не решаясь ответить Гарету ни «да», ни «нет».

Он указал ей на табурет рядом с кроватью.

– Расскажи мне подробнее о том, что ты знаешь. Джиллиан, шурша юбками, повиновалась.