– Почему вы не допускаете даже мысли, что Анечка может оказаться настоящей? – спросила она у своего учителя.

Но ответом ей стал лишь его хмурый и несчастный взгляд.

Дома Никифора ждал сюрприз. Когда он начал ковыряться с ключами, дверь внезапно распахнулась изнутри и на пороге возникла молодая женщина, рядом с которой крутился маленький худенький мальчишечка. Ребенок показался Саше совсем крохотным. Ясно, что это был сын Анечки. Сколько ему там? Пять лет? Иные трехлетки будут повыше, да и поупитанней этого заморыша.

Зато его мама, а это была Анечка собственной персоной, показалась Саше куда старше своих девятнадцати лет. Нет, личико у нее было маленькое, черты лица тоже мелкие, но вот глаза выдавали женщину уже далеко не юную. Впрочем, морщин на лице не было, а глаза… ну, что же глаза, не будем забывать, сколько горя и страданий выпало на долю Анечки.

– Деда пришел!

Мальчик кинулся к Никифору и обхватил его своими ручонками-прутиками. Тельце у него дрожало от волнения.

– Где ты был? Мы с мамой тебя всю ночь ждали. Почему ты к нам не пришел? Она сказала, что ты придешь, а ты не пришел!

– Я был на кладбище.

– Всю ночь?

Это воскликнула уже Анечка.

– Дедуля, ты сошел с ума так нас пугать. Ночь – тебя дома нет. Утром тебя снова нет. Мы чуть с ума не сошли! Сидели, сидели, потом пошли на улицу, чтобы хоть немного развеяться.

– Вы ушли, а я пришел, – засмеялся Никифор. – Как хорошо! Родные мои! Как же я рад, что с вами ничего не случилось.

– С нами-то все в порядке, с тобой что было?

– Потом расскажу!

Пока Никифор обнимал внучку и правнука, Саша продолжала наблюдать за ребенком. Удивительное дело, Миша и впрямь был точной копией Никифора. Такие же тонкие почти прозрачные руки и ноги, огромные глаза чуть навыкате, выпуклый лоб и тоненькие светлые прядки волос. Маленький Мишенька казался точной копией Никифора. А вот Анечка была хоть и мелкой, и худой, но она была совсем иной породы. Нос у нее был другой формы, а самое главное, не было в ней той прозрачности, которая отличала ребенка и старика.

Однако Никифор держался с внучкой, словно не находил в ней никаких недочетов.

– Ну, раз все так счастливо разрешилось, поедем к маме, как и собирались!

Мишенька тоже начал проситься с ними, но взрослые сочли, что ребенку в психиатрической клинике делать нечего.

– Тогда я на скрипке поиграю.

– Где же ты ее нашел?

– Дедушка, да ведь у тебя целый склад скрипок.

– Ну, склад не склад, а штуки три имеются. Неужели нашел?

– Нашел, дедушка! И так мне понравилось. Можно, я тебе покажу, как у меня получается?

Ребенок живо притащил совсем крохотную скрипочку и начал водить по ней смычком.

– Вот нота ля, – говорил он. – А вот нота соль. Слышишь, дедушка?

Никифор улыбнулся:

– Я-то слышу. А вот ты их слышишь?

– Конечно, дедушка. А еще тут есть струны ми и ре. Но как мне сыграть до или фа? Или си?

– Я тебе покажу!

Но в разговор вмешалась Аня:

– Дедуля, потом покажешь. Мы вроде как к маме сегодня собирались? Ты сам говорил, что это для тебя крайне важно.

– Конечно, – спохватился Никифор. – Поехали! Петруша, а ты со своей ученицей не побудете немножечко с Мишенькой?

Петр Карлович согласился. И Сашеньке тоже пришлось остаться. Впрочем, она не огорчилась. Мишенька оказался на редкость общительным и умненьким мальчиком. Конечно, он был очень мелкий для своих лет, но умственное развитие у него было совсем не трехлетним. Он строил сложные фразы, умел читать, и в уме прекрасно складывал и вычитал даже двузначные цифры.

– Умненький ты, благоразумненький.

– Мама тоже так говорит. Ой, как же я рад, что она меня нашла!

– Нашла? Разве ты терялся?

– Т-с-с… Об этом нельзя говорить.

– Почему?

– Мама запрещает. Она сказала, что если я буду много болтать, то она вернет меня обратно.

– Обратно? Куда это обратно?

Но Мишенька лишь покачал головой. На эту тему он говорить отказывался.

– Наверное, мама имела в виду, что запихнет тебя обратно к себе в животик.

Миша развеселился:

– Какая вы смешная! Разве можно уже родившегося человека обратно в живот запихнуть? Ха-ха-ха!

– Мишенька, а твой папа кем работает?

Вопрос, казалось, застал ребенка врасплох. Он изумленно похлопал глазами. Нет, про папу он явно ничего сказать не мог.

– Давай-ка мы лучше чай будем пить. Небось проголодался? Сколько вы с мамой гуляли!

И тут Мишенька неожиданно заявил:

– Мы не гуляли. Мы у докторов были.

– В поликлинике? Всю ночь?

– Нет. Не в поликлинике. Они у меня кровь брали. Из пальца и отсюда.

И Мишенька показал ручку, где в сгибе у локтя виднелась жирная красная точка. След от иглы.

– И много из тебя выкачали?

– Много. Три шприца! И потом еще на всяких аппаратах меня проверяли.

– Тогда тебе тем более подкрепиться нужно. Будем все вместе торт кушать.

От торта Миша не отказался. И за чаем совсем расслабился. Из разговора выяснилось, что раньше с мамой они жили в другом месте, но совсем недолго. А до этого Мишенька жил в доме, где помимо него жили еще другие дети, и ни у кого из них не было родителей. Поэтому, когда за ним пришла мама, то он был очень рад, что нашелся.

– Я и не знал, что она моя мама! Это она мне сказала! И забрала меня с собой. А потом сюда привезла! К дедушке!

Все это рассказанное ребенком несколько не укладывалось в рамки той истории, которую поведала сама Анечка. И радости Петра Карловича не было предела.

– Теперь ты сама видишь, что эта Анечка просто мошенница! Она все лжет! Ребенок сам ее выдал!

– И что вы предлагаете?

– Расскажу все Никифору!

Но когда вернулись Аня с Никифором, язык у Петра Карловича не повернулся исполнить свою угрозу.

Вместо этого он громко ахнул:

– Никифор, что с тобой?!

Друг ничего ему не ответил. В его огромных глазах стояли слезы. Он прошел в дом и рухнул там в кресло, не обращая ни на кого внимания.

За старика ответила Аня:

– Ничего не получилось. Мама нас не узнала.

– Так она никого не узнает вот уже сколько лет!

– Но дедушка рассчитывал, что мама выздоровеет, когда увидит меня.