Не говоря ни слова, он взгромоздил меня на кресло и повез на выход. Я тоже молчал. Тело болело страшно, но в голове уже вырисовывался план. Осталось его осуществить.

Загрузившись в машину, я ехал в поместье, ничем не выдавая своего состояния. Зачем? Сочувствия и жалости я не ждал, да и не нужно оно мне было. А ныть на судьбу — злодейку было не в моих правилах.

Увидев мелькнувший за окном массажный салон, я попросил водителя остановиться и отвезти меня туда. Он явно удивился, но виду не показал, тут же сдав назад и подрулив к зданию.

Распахнутые двери салона встретили меня легким запахом аромамасел и приветливыми девушками, что радостно улыбались мне. Но меня не интересовали их улыбки. Быстро найдя общий язык с хозяйкой заведения, я купил несколько тюбиков разогревающих мазей и акупунктурные иглы в количестве ста штук. Да, они были простые, без проводимости. Но сейчас мне и нужны были именно такие. Полюбовавшись на хищный блеск моего нового оружия, я спрятал их в карман. Возможно, завтра они спасут мне жизнь.

Дальнейший путь наш прошел во все том же молчании. Лишь изредка водитель бросал на меня через зеркало взгляды, полные любопытства, но задавать лишних вопросов не стал. В поместье я быстро проследовал в свою комнату, не обращая внимания на окружающее. Обед и ужин мне подали сюда же — отвлекаться от воплощения своей задумки в жизнь я не хотел.

Вооружившись иголкой с ниткой, которые мне принесла Мила, я делал себе повязку на пальцы, в которую собирался засунуть иглы. Сегодня, когда меня били, мои руки были растянуты в разные стороны и обездвижены, а вот кисти рук и пальцы были свободны. Этим просчетом можно было воспользоваться. Повязку я сделал из небольшой шины, что использовалась при травмах и нашлась в сумке, прикрепленной к креслу. Видимо, входила в аптечку первой помощи.

Уроки старого японца не прошли даром, и я помнил, как превратить свое тело в оружие, даже если оно неподвижно. Правда, пришлось чуть уменьшить размер игл, дабы затрачивать на их укрепление и бросок меньше эфира. У меня и так его мизер, но, думаю, для задуманного хватит. Что ж, завтра деток ждет сюрприз.

Сделав пару бросков, я остался доволен. Все работало так, как надо. А еще я спрятал свой телефон во внутренний карман, сделав в нем небольшую дырку для камеры. Не только они любят веселое видео. Была возможность, что его разобьют, поэтому я завернул его в несколько слоев ткани. Надеюсь, навороченная модель выдержит такое испытание. Включить камеру можно было со смарт-браслета, что охватывал моё запястье. Запись шла в облачное хранилище, и даже если у меня телефон заберут, сделать уже ничего не смогут. Теперь я был готов.

Вечернее купание моего безвольного тела не обошлось без эксцессов. Увидев сплошные гематомы, Мила переполошилась, заохала и собралась бежать за лекарем, но я запретил. Переломов не было, а синяки сами рассосутся. Эфир, сливаемый в позвоночник, частично распространялся по телу, купируя боль и слегка подлечивая его, поэтому я не переживал. Бывало и хуже. Пока она меня терла, я, чтобы отвлечься от ее груди,что то и дело мелькала у меня перед глазами, задал ей вопрос:

— Мил, а почему меня так не любят? Про наше поместье я не спрашиваю. Помню, как наказал одного хама, а вы восприняли все иначе. Наверное, стоило дать этому уроду изнасиловать служанку, раз вы это нормально воспринимаете. Но это меня пока мало тревожит. А вот почему меня не любят в школе, ты можешь сказать?

— Я точно не знаю, -нахмурила она лоб, задумавшись. — Но слышала, что когда вы в последний раз приезжали, то где-то пару месяцев учились тут. Хотя, не столько учились, сколько дрались. Не считая пары официальных дуэлей, было еще множество стычек, о которых говорили, но никто их не видел. Вы очень жестоко расправлялись с любым, кто смел хотя бы косо взглянуть в вашу сторону. А перед отъездом кинули вызов всем, кто считает себя сильным. Просто сделали рассылку в школьном чате, унизив всех, обозвав их слабаками и бездарностями. Отозвались многие. Их было человек двадцать против вас одного. Бой длился около часа, проходил за закрытыми дверьми. А когда они открылись, вы вышли, а все остальные лежали без движения, залитые кровью.

Вы были очень жестоки ко всем, независимо от того, парень перед вами или девушка. И всем без исключения вы оставили на память ожог на лице в виде птицы. И вы не раскаивались, нет. Вы были довольны и улыбались. За вашей спиной лежала куча тел, а вы радовались.

За этим последовал жуткий скандал, который сумели замять с огромным трудом. А после вы уехали и страсти притихли.

— А теперь я вернулся беспомощным инвалидом в класс, который в прошлом сам же унизил, -закончил я за нее. — Спасибо, Мила, теперь мне все ясно. Давай смывать пену и ложиться спать. Завтра у меня сложный день, который надо пережить.

И вот опять разочарование в ее глазах. А что она хотела, чтобы я ее прямо тут разложил, что ли? Да у меня все тело — сплошная боль, какие нахрен взрослые игры?! Нафиг, сейчас надо думать головой, а не головкой. Да и вообще, спать со слугами, которые не могут тебе отказать — я еще не настолько низко пал в своих глазах. Даже видя ее желание, я не мог быть уверен, что это не игра и что она не старается просто максимально хорошо выполнять свою работу. Нет, я помнил про подслушанный разговор, но не придавал ему значения. Скорее всего, две дурочки делили тепленькое местечко в постели наследника рода, сулящее немалую выгоду. И об искренних чувствах тут речи не было. Проверять эту теорию не хотелось, все-таки я не сильно разбираюсь в женской психологии. Точней, вообще не разбираюсь.

Лежа в постели, я смотрел в потолок, переваривая полученную информацию. Бывший хозяин тела тут здорово мне наговнял, а исправлять его косяки придется мне. Странно, с виду казался вполне себе адекватным. Память послушно подкидывала мне картины дуэли одного против всех и да, это было жестоко. Что ж, завтра местные детки вспомнят, что такое боль. И мне их абсолютно не жалко. Да, Тимофей был отморозком, но он вышел один против всех и победил. Честно кинул вызов и на него откликнулись. Они вышли толпой