Завидев меня, официант тут же рванул на встречу.

— Виктор Игоревич, доброго утра. Можете разместиться… — Он замялся, осмотрев зал. — Где вам будет угодно.

— Так и поступлю. Попроси шефа сделать яичницу глазунью. Три яйца, хлебушка свежего, бекончика поджарьте, овощей побольше, кофе с молоком, а ещё…

— Десерт?

— Это само собой. — Улыбнулся я. — Если есть тирамису, неси его, если нет, то выбери что-то на свой вкус.

— Заказ принят. — Кивнул официант и убежал.

Ждать пришлось недолго. Через десять минут принесли хлеб, яичницу с беконом и овощной салат. Хммм. Я просил просто овощей, а тут салат. Впрочем, так даже лучше. Отломив корочку свежеиспечённого хлеба, я макнул её в яркий желток. Солоноватая сладость растеклась по языку заставив жмуриться от удовольствия. А ещё этот хруст хлеба. М-м-м! Просто восторг!

Но всегда можно усилить удовольствие. Солоноватый бекон рассыпался на зубах. Жирнота-а-а! Да он вредный как тысяча Гру, но мать его так. Как же вкусно!

Как только я прикончил завтрак, подскочил официант и поставил на стол миндальный круассан, шоколадный брауни и большую кружку кофе. Забрав грязные тарелки он ушел, а я продолжил наслаждаться.

На последнем кусочке круассана зазвонил мобилет.

— Виктор Игоревич, поздравляю. Теперь твой долг увеличился на десять миллионов рублей. — Весело сказала Ольга.

— Ты решила обрадовать меня с самого утра, чтобы день мёдом не казался? — Спросил я отпив кофе.

— Это для тебя утро, а я уже три часа как работаю. — Пожаловалась девушка. — Поставщики пригнали скот и очень хотят от него избавиться, пока все склады им не засра… не загадили. В общем чем быстрее заберёшь животину, тем лучше.

— Вас понял Ольга Афанасьевна. Допиваю кофе и выдвигаюсь.

Я попрощался с купчихой и через десять минут телепортировался в Дубровку. А здесь всё как-то изменилось… И ни хрена не как-то! А совершенно всё поменялось!

— Святой! Святой!

— Великий Дубровский! Мы ценим твои дары!

— Хвала святому!

Голосили со всех сторон люди по чьим каналам не просто струилась мана, а выплёскивалась наружу в виде причудливых заклинаний. Кто-то сплетал ману в тугой пучок создавая подобие вил и шел на ферму перекидывать сено. Один парнишка сплёл из маны удочку и сидел на берегу реки таская карасей. Мимо пробежали две девчонки следом за которыми в небесах летели воздушные змеи.

Завидев меня, Тимур и Тунгус на перегонки рванули в мою сторону.

— Виктор Игоревич! Видал как я их обучил? — Гордо заявил Тимур, шмыгнув носом.

— Великий Дубровский, не слушай этого шакала. — Зло выпалил Тунгус, на голове которого красовалась проплешина. Волосы как будто выгорели. — Переселенцы лишь благодаря твоей мудрости и божественной воле научились использовать ману.

— Слышь! Сам ты шакал! Псина сутулая! — Выплюнул Тимур и со всего размаха ударил Тунгуса в берцовую кость.

Контрабандист взвизгнул от боли и собирался ударом ответить на удар, когда я прервал не начавшуюся драку.

— Учил магии без моего разрешения? — Строго спросил я приподняв парня за грудки над землёй.

— Виктор Игоревич! Так я же из добрых побуждений! Вы ведь всё равно собирались… — Пискнул Тимур, пытаясь, освободиться.

— Да! Сверните шею этому отступнику! Пошел против воли святого! Это не мыслимо! — Подстрекал Тунгус.

— Я просто показал им как пользоваться маной, а дальше они сами! — Пытался защититься Тимур.

— Сами только мухи плодятся! Задайте ему! — Со злобной улыбкой выкрикнул Тунгус.

— Я не только ему задам. — Прорычал я хищно оскалившись, а в следующую секунду расплылся в улыбке. — А ещё и выпишу премию. — Поставив Тимура на землю я хлопнул его по плечу. — Молодец! Хвалю за инициативность. Степан выдаст тебе премию в размере десяти тысяч рублей. Далеко пойдёшь Тимурка!

— Э-э-э… А как же? А он же… — Разинув рот Тунгус размахивал руками пытаясь показать ими, слова которые так ловко ускользали с языка контрабандиста.

— Вот так же. Кстати, крыс мы не любим. Усёк? — Сказал я придавив контрабандиста взглядом.

— Да Виктор Игоревич. — Печально выдохнул Тунгус повесив голову.

— Но у тебя есть возможность искупить свой мышиный грех. — Задорно сказал я приободрив Тунгуса. — Собери пару тысяч верующих вот тут. — Я указал на выжженный круг, который Вадим создал в качестве телепортационной точки. — Буквально через час начнут пригонять скот и мне нужно чтобы ты лично проследил за сохранностью животины. Переселенцам тоже объяви что святой будет недоволен, если недосчитается какого-нибудь барашка.

— Всё сделаю Виктор Игоревич! Жизнь положу, но… — Затараторил Тунгус, но на его болтовню у меня не было времени.

— Обязательно положишь. Но не сегодня. Весь скот отправите на ферму, после чего считай что ты прощён. — Я хлопнул Тунгуса по плечу. — Исполняй.

Контрабандист метнулся к лагерю айнар, да так шустро, что аж пятки засверкали. Рядом со мной остался самодовольный Тимур.

— А ты так не скалься. Если бы из-за твоих учений переселенцы спалили себе каналы маны, я бы по головке тебя не погладил. Считай что ты прошел по лезвию бритвы и чудом уцелел.

— Так я ж, это. Как лучше хотел… — Опешил парень.

— И вышло отлично. Но в следующий раз сперва посоветуйся с Вадимом, и только после этого приступай к обучению. — Я посмотрел на часы и понял что многовато, потратил время на организацию. — Ладно, позже ещё поговорим.

Открыв портал я переместился в промышленную зону Ангарска, где меня ждала… Кстати, а где Ольга? Обычно она пунктуальна. Я стоял на дороге усыпанной гравием. Слева и справа красовались огромные склады из красного кирпича с белыми оконными рамами и черепичной крышей. Ветер свистит, собаки лают и ни одной живой души.

Я потянулся за мобилетом и увидел как из-за угла в мою сторону направляется мужчина сорока лет. Высокий, армейская выправка, жесткий взгляд, уродливый шрам от подбородка до уха, шрам он пытался скрыть густой бородой, но такое уродство не утаишь.

— Виктор Игоревич Дубровский? — Спросил он холодно улыбнувшись.

— А кто интересуется?

— Это не важно. Важно то, что вы ввязались в гонку за министерское кресло и это не нравится одному высокопоставленному господину. Я здесь, для того чтобы попросить вас отказаться от этой затеи. — Стальным тоном отчеканил мужчина давя меня взглядом.

Пока он говорил, я