Не шедевр, конечно, больше проходное, но вполне пригодное для печати. Но не это сейчас важно.

— Я сказала твоему отцу правду.

У Кости изменилось лицо. Он прищурил глаза, поджал свои целовальные губы в узкую линию.

— Вы же мне обещали.

— Знаю! — выдохнула Марьяна. Встала, прошла, открыла холодильник и достала оттуда банку пива. Костя от барной стойки напряженно наблюдал за тем, как она пьет ледяной, пенистый и совершенно безвкусный напиток. Как там говорят: вино на пиво — это диво, а пиво на вино — это… Как-то так, да. Дерьмовая ситуация, что верно, то верно.

— Я не знаю, как так получилось, — Марьяна с остатками пива устроилась на прежнее место. — Правда, не знаю, Кость.

Марьяна судорожно соображала. Что сейчас можно придумать? Как выкрутиться? Идей не было, и это стало для Марьяны полнейшим сюрпризом. Впервые, наверное, за свою профессиональную карьеру она оказалась в тупике.

Впрочем… При чем тут профессия? Дела Кости Тамма ее никаким образом не касаются. Для спасения ее профессиональной репутации вполне достаточно той папки, которую для Марьяны подготовил разлюбезнейший Герман Гергардович. А Костя…

— Извини меня. Я знаю, что подвела тебя. Я попробую это как-то… исправить.

Костя какое-то время смотрел на нее уже без прежнего напряжения, а с некоторым любопытством.

А потом махнул рукой.

— Да ладно. Все и так херово, сильно хуже не станет.

— Правда? — как-то глупо переспросила Марьяна.

— Правда, — Костя встал, достал себе вторую банку с пивом, открыл и тоже отхлебнул. — По учебе засада, машину уже забрали. Ну что он мне еще сделает? Без куска хлеба все равно не оставит, а остальное… — Костя снова махнул рукой и еще раз отхлебнул пива. — Пороть меня все равно уже поздно.

Марьяна поняла вдруг, что вот это чувство стыда… за то, что не сдержала данное Косте обещание — оно, во-первых, для нее новое. А во-вторых, ощущать это чувство Марьяне не нравилось. Но идей о том, как это все можно поправить, по-прежнему не было.

— Не знаю, как так получилось… — снова пробормотала она, прихлебывая пиво. Скорее себе, чем Косте.

— А я знаю, — усмехнулся он. — Бабы так всегда на моего батю реагируют.

— Чего?! — Марьяна поперхнулась пивом. До кашля и выступивших слез. Костя Тамм снисходительно смотрел на нее, а потом протянул упаковку с бумажными платочками.

— Я все это видел много раз. Бабы на него сразу стойку делают. Ну а как же — видный, холостой, богатый. Лакомый кусок. А еще такой, сука, не-при-ступ-ный! — протянул Костя. — Вот у баб крышу и сносит.

Марьяна вытерла лицо. Выдохнула.

— Баба — это ты про меня?

— Ну, извини, — Костя ухмыльнулся. — Бабы — это я в общем. Конкретно ты — не баба. Но башку тебе все равно сорвало, так?

— Ну, знаешь что?!

Домофон разразился мелодичной трелью. Марьяна замерла.

— Ты кого-то ждешь?

— Ага. Палача.

* * *

Ту пару минут, пока Марьяна и Костя ждали Германа Тамма, они провели по-разному. Марьяна судорожно просчитывала варианты. И параллельно кипела возмущением на слова Константина про баб, которые делают стойку. Это вообще не про Марьяну! Она если и сделала стойку на Тамма — то исключительно профессиональную! Костя же был невозмутим. Возможно, напоказ. Отхлебнул пива, взял коробку с пиццей, протянул Марьяне.

— Будешь?

Она отрицательно замотала головой. Костя взял последний кусок, закинул его в рот, прожевал и запил пивом. Засунул пустую коробку в шкаф под раковиной. И в это время подал голос дверной звонок.

* * *

— Так.

— Давно не виделись, пап.

— Зря вы не стали есть кундюмы, Герман Гергардович.

Тамм переводил взгляд с Марьяны на сына и обратно. Просто какое-то дежавю. Как в тот раз, у университета. Интересно, где это Тамм шлялся, если Марьяна опередила его практически на полчаса?

— Где вы были так долго, Герман Гергардович? Мы с Костей вас заждались.

Марьяна понимала, что ее несет. И что она уже не просто ступает по тонкому льду. Марьяна вышла на тонкий натянутый над бездной канат. Любой неосторожный шаг — и она полетит в пропасть. Но это чувство ей парадоксальным образом только нравилось.

Тамм резким движением расстегнул пальто.

— Чай будешь, пап? Пиццу съел, пиво мы с Марьяной выпили, но есть мартини.

— Я так понимаю, мне никто не скажет правды о том, что вы тут делаете вдвоем?

— Почему не скажем? Скажем, — быстрым и цепким движением Костя привлек Марьяну за талию к себе и прижал. — Или ты сам догадаешься, папа?

У Марьяны впервые в жизни отнялся язык. Ее профессионально работающий журналистский язык! Так, что она просто не знала, что сказать. Только что рот не открыла. А так стояла, прижатая к крепкому молодому мужскому телу, и молчала. Вот же гадныш… Марьяну… ее же оружием!

Костя отдувался за двоих, не разжимая крепких пальцев и все так же прижимая Марьяну к себе.

— Ты знаешь, я наконец-то повзрослел, папа. Как ты и хотел. И понял, какой это кайф — взрослые опытные женщины.

— Ах ты! — прошипела Марьяна. Ее наконец отпустило это нелепое оцепенение. Она принялась яростно вырываться из цепких Костиных пальцев, и у нее это получилось. Марьяна судорожно вздохнула, нервно одернула платье. — Пороть тебе может, и поздно, но необходимо!

— Ну, погоди, Марьяш. Папа сейчас уйдет — и мы с тобой поиграем госпожу и раба.

— Тамм, я тебя сейчас убью!

— Это, между прочим, и моя фамилия. И я решительно против того, чтобы меня убивали.

Марьяна резко обернулась к Герману Тамму.

— Что вы на меня так смотрите? — он уже знакомым сардоническим жестом вздернул бровь. — Есть какие-то еще изумительно правдоподобные объяснения того, как вы оказались здесь, дорогая Маша Пупкина?

Марьяне показалось, что ее ударили под дых. Все-таки собирал информацию. Но не в этом дело. А в том, как он ее применил. По всем законам военного дела — внезапно. Вероломно.

— Почему — Пупкина? — раздался озадаченный голос Константина. — У Марьяны фамилия — Левандовская.

— Никакая она не Марьяна. Никакая она не Левандовская. Все это фальшивка. Как и она сама.

После этих слов повисла тишина. Которую нарушила Марьяна. Она быстро прошла к входной двери, сдернула с плечиков тренчкот.

— Знаете, что? Идите вы, Таммы, оба в жопу!

* * *

Кипела Марьяна неделю. Правда, это кипение не помешала ей подготовить материал — абсолютно проходной, без изюминки, но вполне пристойного качества. Материал согласовал Тамм и одобрил Тимур. Ну вот, и все. Сдать в печать и забыть. Про Тамма. Про Таммов.

Но не получалось. Сцена в квартире Константина Тамма никак не выходила у Марьяны