litbaza книги онлайнРоманыХозяйки судьбы, или Спутанные Богом карты - Мария Метлицкая

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 51
Перейти на страницу:

– Да и мне, между прочим, тоже, – тихо напомнила Тата.

Пуся стала звонить каждую неделю, висела по часу, вспоминали детство, юность, строили планы по Татиной поездке. У Таты в ушах переливались, звенели удивительные слова: Калифорния, Лас-Вегас, Атлантик-Сити, Гаваи.

– Поиграть любишь?

– Во что? – не понимала счастливая Тата. Пуся заливалась смехом.

– И вообще, останешься у меня, маму потом выпишем. Немного ведь у нас лет с тобой на свете. Ты мне как сестра, родной человек.

Требовала, чтобы Тата уволилась с работы.

– Успею позже, – отвечала Тата. Но уже жила поездкой, строила планы, перебирала вещи в шкафу, подгадывала с годовым балансом. Обсуждала это с Машкой. Машка отпустила на два месяца. Друг! Но просила в «Америках» мобильный не отключать – ни днем ни ночью. Мало ли что!

Но потом как-то странно звонки начали «редеть», то ли пыл Пуси стал спадать, не понятно. Постепенно, сначала по чуть-чуть, а потом вообще исчезла – три недели не звонила. Телефон не отвечал. Тата наговаривала на ответчик – тишина. Странно, все так странно.

Говорили об этом с мамой сначала постоянно, потом как-то реже, пожимали плечами, строили предположения: может, командировка, может, больница, – но чувствовали обе, что здесь что-то не так, не сходится, не поддается ни логике, ни объяснению.

– Пуська бы позвонила и все объяснила. Ну нет такого, что бы она объяснить мне не смогла.

В голову лезли самые черные мысли.

– Ну забудь, значит, передумала, знаешь, как время меняет людей! Пуська твоя через родителей перемахнула, а тут – ты. Может, подумала, денег пожалела, может, жизнь свою менять не захотела, на черта мы ей сдались. Сначала эмоции, наобещала горы, потом – разум. А у Пуси разум всегда и везде, забыла? – вещала мудрая мама.

– Нет, – не соглашалась Тата, – здесь что-то не то. – Но повздыхала и с этой историей простилась. А сколько их было в жизни, этих надежд и историй? Собственно, с Пусей она простилась давно, еще тогда.

А тут еще объявилась Люка, словно вместо Пуси. Позвонила – Тата ее сразу не узнала. И давай рыдать: просила денег – откупить старшего сына от армии. Говорила и просяще, и требовательно одновременно.

– Ну что для тебя две тысячи баксов? Деньги? – взывала к совести Люка.

Тата задохнулась от возмущения:

– Как ты вообще могла мне позвонить и еще денег требовать? За всю жизнь времени не нашла покаяться! – негодовала Тата. – Меня твои проблемы не касаются!

– У тебя детей нет, где тебе меня понять?! – успела выкрикнуть Люка.

Возмущаясь, рассказывала матери, а та спокойненько так:

– Ну дала бы, пропадет ведь парень, себе не простишь.

– Мам, ты что? – заходилась от возмущения Тата.

– Я о тебе думаю, если что, как ты будешь с этим жить?

– Ну знаешь, это слишком! Хотя и правда ночью не уснула, мучилась, злилась на всех – на наглую Люку, на мать, на себя. Плакала.

– Чем я ей обязана? Всю жизнь ни о чем не беспокоилась, а могла бы, как я, покрутиться и подумать, что сыновья растут. Опять влезла в мою жизнь.

Встала разбитая, лицо в красных пятнах – это нервное. Мать исподтишка посмотрела и тихо сказала:

– Ну что так маешься, дай ей половину – компромисс. И поможешь, и совесть будет чиста. Спать будешь спокойно.

– Из моих рук – никогда! – гневно сказала Тата, этой фразой давая матери руководство к действию. «Ох и умна», – подумала мать про дочь. «Ох и умна», – подумала дочь про мать.

Этим же вечером Нонна Павловна отнесла тысячу американских долларов Люке. Сама, из своих рук:

– Сколько смогли. – И протянула Люке деньги. Люка плакала, гладила Нонне Павловне руки.

– Я достану остальное, я вам до конца жизни... – Понимала ведь, что никогда не отдаст.

Вечером Тата пересчитала потихоньку заначку, все поняла и успокоилась. Больше они с матерью это ни разу не обсуждали.

И грянул дефолт. И в который раз рухнуло и разбилось наше такое условное благополучие. Полетели фирмы и фирмочки, банки и банчочки. Кто устоял – честь и хвала, кто-то даже поднялся, объявив иностранным партнерам банкротство, вместе, стало быть, с родной страной. Не отстаем.

И продавались квартиры, офисы, магазины, заводы. Как продавались, так и покупались. И рухнула Машкина фирма. Не устояла. И укатили они с неохотой в Германию. Там скука, там не развернешься. Но пересидеть придется. Машка верила, что еще вернется.

Тата осталась опять на бобах, опять без работы. Только возраст уже в газетах оговаривали. Правда, стала брать через знакомых какую-то работу на дом – пустяки, но хоть как-то этим кормились.

И еще оставалась заначка, слава Богу, жизнь научила. Но скоро стало как-то очень резко падать зрение.

– Это у тебя от отца, у него к старости все слепли.

– Ну, мам, ты даешь, утешила, – испугалась Тата.

А когда нехитрые их запасы подошли к концу, позвонила Нонна Павловна своей бывшей клиентке, из старых актрис второго ряда, и испросила работу для дочери. Не очень тяжелую физически, легкую уборку и глажку, может быть, немудреную готовку.

Работа нашлась. И сколько их милых, интеллигентных женщин очень и не очень средних лет, с высшим образованием и, как правило, с неудавшейся женской судьбой, нашли себя на этом несладком поприще – в прислугах или нянях. Кому везло с хозяевами, а кому не очень. Как складывалось.

Тате повезло. Ездила, правда, на другой конец Москвы, но без пересадки, по прямой. Три раза в неделю – и не рано, слава Богу. Хозяйка была из прежней богемы, жена когда-то очень известного режиссера. Спала до двенадцати. Тата прибирала большую захламленную квартиру, варила бульон на три дня и рис, крошила винегрет. Хозяйка, из бывших красавиц, имела когда-то пышное и яркое прошлое. И не забывала об этом поговорить. Не вредная, но временами чрезвычайно болтливая. Обожала часами пить кофе и «травить» киношные устаревшие сплетни. Деньги на содержание давала ей дочь, успешный продюсер. В общем, все складывалось неплохо, правда, Тата уже здорово уставала. Но держалась за эту работу двумя руками.

А как-то на рынке у метро «Университет», в ноябре, выбирала хурму. Ее окликнули. Оказалось, Леночка Орлова, бывшая соседка, потом перебравшаяся куда-то в район «Речного». Долго болтали обо всем под моросящий дождь. Болтала в основном Леночка – она гостила недавно у сына, успешного керамиста в Америке. Говорила, что дети зовут ее переехать насовсем, что и невестка неплохая девочка, но быть приживалкой не хочется. Потом еще что-то вспоминали из прежней жизни. Вдруг Леночка рассмеялась и сказала:

– Ну а эта парочка твоя – голубки, ну просто умора!

– Ты о ком? – не поняла Тата.

– Как о ком, об этой твоей крокодилице, Наташке, или, как вы ее там называли, Муси-Пуси?

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 51
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?