знал, что это обычная поза Юхана-Якуба, когда тот собирался кого-нибудь слушать. Если не считать Юхана-Якуба, все мы немного нервничали. Настроение было подавленное. В глубине души каждый опасался, что именно он сказал или сделал нечто такое, что теперь может быть истолковано ему во вред. Внезапно на лестнице послышались шаги. Харальд замолчал и повернул голову. В кафе вошел плотный мужчина средних лет. Очевидно, это и был комиссар Бюгден. За ним следовал Ёста Петерсон.

— Мы должны были начать в шесть часов, — холодно сказал Харальд.

— Ведь ты думал, что начало в четверть седьмого? — подсказала Мэрта.

— Конечно…

Ёста улыбнулся чуточку виновато, но видно было, что он не особенно удручен своим опозданием.

— Впрочем, это не совсем так. Дело в том, что моя машина не привыкла к такому собачьему холоду, как у вас здесь, в тундре. Все очень просто. Сначала она едет хорошо, но, как только я начинаю тормозить у перекрестка, она тут же останавливается и впадает в спячку. И разбудить ее потом очень трудно.

— А почему прецептор Петерсон сначала сказал, что он думал, будто начало в четверть седьмого, а потом сослался на неполадки в двигателе машины? — спросил Харальд.

— Первое было просто удобной отговоркой, — добродушно ответил Ёста. — И мне ее подсказали. А потом я подумал, что могу рассказать все, как было на самом деле.

— Надеюсь, что господин прецептор в дальнейшем будет говорить только правду. И с первого раза.

Этот эпизод привел нас в еще более угнетенное состояние. Как-то разрядить атмосферу попытался Хильдинг Улин. Он приподнялся и перевернул вверх ногами картину, которая висела на стене возле него. От этого она не стала ни лучше, ни хуже. Все рассмеялись, правда, немного натянуто. Не смеялись только Эрик, Герман и Харальд. Возможно, они любили современное искусство.

Харальд немного повысил голос.

— А теперь начнем, — сказал он. — Попытаемся повторить все, что вы делали во вторник. Полицейский Вальграв сыграет роль прецептора Лундберга. Эрнст, стань там, чтобы я мог все время поддерживать с тобой контакт.

Он указал мне место. Остальные посмотрели на меня исподлобья. В этот момент к нам подошел высокий мрачный полицейский. По-видимому, это и был Вальграв. Комиссар Бюгден сел за один из маленьких столиков. За другой сели сразу два полицейских, один из них был в форме. На большом овальном столе стоял магнитофон. От него к выключателю, укрепленному на столе Бюгдена, тянулся длинный шнур. Очевидно, включать и выключать этот магнитофон можно было на расстоянии.

— Итак, кто пришел первым? — спросил Харальд.

Герман и Мэрта посмотрели друг на друга.

— Первыми пришли мы, — сказал Герман. — Это я помню совершенно точно.

Они встали и вслед за Харальдом подошли к столу с магнитофоном. Он был уже включен. Возле стола Харальд остановил их.

— Начнем с самого начала, — сказал Харальд.

И все началось сначала. Они сообщили, как их зовут и чем они занимаются, а потом взяли возле буфета чайный поднос. Мэрта села посередине стола, прямо напротив буфета. Герман сел справа от нее. Он взял два бутерброда с паштетом (фирменное блюдо «Альмы») и налил в чай молока. Мэрта пила чай без сахара и сливок, но зато взяла кусок шоколадного торта, который был зеленым сверху и черным внутри. Потом между супругами завязался спор, в результате которого выяснилось, что они успели все съесть еще до того, как мы пришли.

— Потом пробило двенадцать, — сказал Герман. — Я подумал, что сейчас объявят результаты конкурса. Естественно, я не тешил себя никакими иллюзиями на этот счет. Потом пришел Эрнст и сказал, что результаты еще не перепечатаны.

Я заметил иронический блеск в глазах у Харальда. Казалось, он сейчас скажет: «Оказывается, ты держался за ручку двери, пока часы били двенадцать…» Но я сделал вид, что ничего не замечаю, обогнул колонну возле стола Бюгдена и подошел к буфету с левой стороны. Потом я сообщил свое имя и занимаемую должность, заказал чай с молоком, бутерброд с печеночным паштетом и сел за стол справа от Мэрты.

— Собственно говоря, у меня нет сейчас особого желания пить чай, — заметил я.

— Пей, ничего с тобой не случится, — ответил Харальд. — Кто был следующий?

— Манфред Лундберг, — ответила Мэрта. — Но перед тем, как он появился, прошло две-три минуты.

— В одиннадцать часов пятнадцать минут прецептор Лундберг начал читать лекцию в четвертой аудитории и закончил ее в двенадцать ноль-ноль, — сказал Харальд. — У него был с собой портфель, когда он пришел сюда?

Герман, Мэрта и я вопросительно посмотрели друг на друга. Потом каждый из нас отрицательно покачал головой.

— Когда он подошел с кофейным подносом к столу, никакого портфеля у него не было, — сказала Мэрта.

— Который примерно был час, когда он пришел в «Альму»? — спросил Харальд.

Мы все сошлись на том, что было примерно десять минут первого.

— Значит, у Лундберга тоже был поднос, — сказал Харальд и взглядом послал Вальграва к буфету. — А что было на подносе?

В соответствии с нашими указаниями, Вальграв взял кофейник, сахар, сливки и бутерброд с сыром. Он сел рядом с Германом.

— Я пришел вслед за Манфредом и сел возле него, — начал Ёста Петерсон. — У меня не было подноса, но в одной руке я держал большую чашку кофе, а в другой — тарелку со сладкой булочкой. Сел я не сразу. Сначала я поставил на стол чашку и тарелочку. Потом пошел к столу с газетами и взял «Сюдсвенскан».

— Лундберг выпил свой кофе, когда сидел здесь? — спросил Харальд.

Этого никто не мог вспомнить.

— Я только помню, что он ел бутерброд, — сказал я.

— Тогда он должен был выпить хотя бы одну чашку кофе, — сказал Харальд. — Попробуем, Вальграв, и посмотрим, что из этого получится.

Харальд повернулся к Ёсте.

— Вы сразу выпили свой кофе? — спросил он.

— Не думаю, — сказал Ёста. — Я начал читать газету.

— Конечно, — подтвердила Мэрта. — Едва ты поздоровался со мной, как тотчас же накинулся на свою старую газету. «Не очень-то любезно с его стороны», — подумала я.

— Верно, — согласился Ёста. — Но мне показалось, что все вы были не в настроении.

Ёста развернул газету. И пока держал ее, она закрывала добрую треть кофейного подноса, принадлежавшего Вальграву.

— А теперь — доцент Берггрен. Откуда вы пришли в «Альму»? — поинтересовался Харальд.

— Я проехался по городу на машине, — ответил Эрик. — Потом поставил ее возле кинотеатра «Фюрис» и прошел сюда через главный подъезд.

Он явно старался быть абсолютно точным в своих показаниях.

— Который был час, когда вы пришли сюда?

— Около четверти первого, если я не ошибаюсь, — сказал Эрик и повернулся к