что Эсме отдала золотую монету за жалкий клочок бумаги и каплю чернил. Инферналь молчал до поры до времени, не сомневаясь, что уличит ее во лжи.

– И что же? Пока что я не услышал никаких объяснений.

– Я спешилась, привязала лошадь и влезла на дерево. Хотела посмотреть сверху, куда лучше ехать. Увидела три пути. Спустилась и проверила адреса на письмах, решая, какую дорогу выбрать.

– И?

– Я держала в руках ваше письмо, господин герцог, и тут выскочил кабан и испугал моего коня. Зодиак встал на дыбы, я выронила письмо, а на кабана заорала. Они ведь трусы, вы же знаете. Кабан убежал, а Зодиак затоптал ваше письмо. Невезенье, как вы изволили заметить. Прочитать все равно невозможно, я не могла вам передать грязные клочки.

– И?

– Я остановилась переночевать в харчевне, купила бумагу, чернила и, как сумела, переписала письмо. Клянусь, никому его не показывала. И сама не поняла ни слова. Конечно, у меня нет печати. И почерк скверный.

– Прескверный.

Герцог Инферналь впился взглядом в глаза Эсме, словно хотел влезть к ней в душу. Но говорила она, как всегда, прямо и без затей. Врать оказалось проще, чем она думала. Инферналь пытался что-то прочесть в выражении ее глаз, однако не нашел ни желания понравиться, ни корысти, ни страха, что отражались в глазах большинства людей. Обветренное лицо и открытый взгляд вызывали доверие.

– А что с волосами? – спросил он, немного помолчав.

– Я их испортила, господин герцог, когда влезла на дерево. Слиплись от смолы, не смогла расчесать даже конским гребнем.

Вот на этой лжи ее можно поймать. Эсме понятия не имела, что стало с ее косой после разговора с Тибо. На ее счастье, Лукас не сводил с нее глаз все время, а косу честно сжег.

Инферналь снова покусал изумруд, затем вынес вердикт.

– Что ж, оставайся пока во дворце, развози письма. Самые обычные, без подвоха. А там видно будет. Если дорожишь работой, доставляй быстро. Если дорожишь здоровьем, держи язык за зубами. Если дорожишь родней, не бунтуй против короля.

Эсме согласно кивала при каждом «если».

– Ты меня поняла?

– Я все отлично поняла, господин герцог, честное слово.

– Тогда пошла вон.

Эсме пустилась в обратный путь, а герцог Инферналь долго еще стоял и смотрел на бурлящее море, неспокойное, как народ в королевстве.

10

Лукас после того, как его изгнали из дворца, нашел приют у Бланш, бывшей советницы, у которой жил когда-то во время холеры. Бланш страдала хроническим ларингитом и очень обрадовалась, что теперь у нее есть собственный врач, всегда готовый помочь. Поселила она у себя и Гвендолен Дорек с мужем-адмиралом. Гвендолен не хотела возвращаться в Ис, «источник разврата и разложения», как она говорила. А что ей делать в Западном лесу, раз Совет распущен?

Дом Бланш стоял на холме, возвышаясь над деревней, к нему вела длинная желтая лестница. Лукас часами сидел возле заиндевевшего окна, вглядываясь в горизонт. Он ждал: вдруг появится флот Фенелона. Но флот не мог приплыть так быстро. А если все замерзнет, то не сможет причалить к берегу. Лукаса тревожило положение Эмы. Днем, а иногда и ночью он подходил к дворцу в надежде поговорить с ней. И всякий раз стража его прогоняла. Пока что ему ни разу не удалось пройти под аркой или заглянуть через ограду в сад. В бока ему впивались острия мечей, на него лился поток ругательств.

Лукас расспрашивал о ней всех и каждого, но после коронации никто ее больше не видел. Лисандр по-прежнему умудрялся сбегать из дворца. Он утверждал, что даже Манфреду неизвестно, что с Эмой. Держат ли ее под замком? Во дворце или где-то еще? Зачем? По какой причине?

Лукас воображал худшее, не подозревая, что реальность часто превосходит самые смелые фантазии. Истина начала вырисовываться после того, как судно из Ламота встало на якорь в Овечьей бухте, освещенной бледным зимним солнцем. На борту судна находился низенький смуглый человечек с напомаженными черными волосами и тонкими усиками над узкой полоской рта. В паспорте он значился как Доминго Рохас Торрес, торговец кофе. У него было мало багажа и еще меньше товара. В чемодане немного одежды, старинная цепь и кое-какие бумаги.

Судну, на котором путешествовал Рохас, пришлось бросить якорь посреди бухты, дожидаясь, пока разгрузят прибывшую из Бержерака каравеллу со съестными припасами. Каравелла из Бержерака встретилась в пути с фрегатом из Краеугольного Камня с приспущенным флагом. Экипаж, столпившийся на палубе, не поверил собственным глазам. Слухи о голоде на острове ходили давно, неслучайно же они закупали кур и питьевую воду. Поговаривали еще, что Альберик умер не своей смертью. А теперь вдруг спущенный флаг. Неужели умер король Тибо? Похоже, судьба и впрямь ополчилась против несчастного булыжника.

Согласно обычаю, моряки низко опустили головы, прижав руку к сердцу. Только один пассажир по-прежнему держал нос по ветру, а руки за спиной. Он поздно вышел на палубу. Поздно? Да нет. Он всегда успевал вовремя. Мысли у него в голове сверкали молниями. Он видел каждую деталь так же отчетливо, как целое, – редкая способность и очень востребованная. Прозвище у него Наймит, и свои услуги он ценил высоко. Заключив сделку с одними, мог без зазрения совести мгновенно перейти к другим, то есть в стан врага, будто кошка, которая отправилась позавтракать к соседям. Он странствовал по всему миру и, если происходило нечто значительное, говорил с полным правом: «Без меня там не обошлось».

Как ни странно, у Наймита совершенно не росла борода. Кожа гладкая, золотистая, глаза желтого цвета, а длинные темные волосы он расчесывал на прямой пробор и заправлял за уши. Паспорта при нем не было, он считался частью посылки короля Фенелона. Старый король, получив письмо от Тибо, так встревожился, что решил не дожидаться худшего, а тихо-мирно нанять и отправить на остров Наймита в качестве превентивной меры.

Разгрузившись, каравелла из Бержерака уступила место судну из Ламота, и оно пришвартовалось к берегу. Рохас поселился в портовой гостинице и стал ждать связного. Говорил он с таким акцентом, что трактирщик трижды просил его повторить свою просьбу. Рохас злился и сыпал ругательствами на родном языке. Наконец хозяин уразумел, о ком говорил Рохас:

– Так вам нужен не я, вам нужен король!

Рохас рассмеялся пренеприятным смехом, обнажив черные корешки зубов – свидетельство страсти к сигарам. Трактирщик с очень серьезным видом огляделся по сторонам и тихо сказал:

– Ничего смешного, мсье Рохас. Король Жакар запретил смеяться.

Король Жакар? Торговец кофе сделал три шага назад, два вперед и пригладил усики. Судно из Ламота не встретило фрегат со спущенным флагом, поэтому он не знал о смерти своего заклятого врага и сейчас чуть ли не завопил от счастья. Трактирщику он показался крайне подозрительным типом.

– На главной набережной вас ждет карета. До свидания, мсье Рохас.

Дверцы кареты были