Похлопав Элизабет по руке, он пробормотал:

– Нет, я не сержусь на твою мать. И да, буря была очень страшной.

Элизабет приостановилась и вгляделась в его лицо.

– Должна заметить, Джулиан, что ты воспринял это все очень добродушно. Я бы рассвирепела, если бы мне пришлось скакать всю ночь... в грозу и вдруг узнать потом, что это было ни к чему. Я рада, что Флинт догнал тебя с запиской матери, где она просит тебя вернуться домой. Мне страшно подумать, что ты продолжал бы бешено мчаться к шотландской границе. – При виде удивления Джулиана она спросила: – Ты же не думаешь, что мы позволили тебе продолжить путешествие, не попытавшись сообщить, что в нем нет нужды? Как только я вернулась домой и успокоила маму, мы послали его вслед за тобой. Ты опережал его на три часа и, если только ты не останавливался где-то на отдых, он, по нашему мнению, не нагнал бы тебя раньше позднего утра... а возможно, и позже. – И вдруг, осознав, что Джулиан оказался дома гораздо раньше, нахмурилась: – Так Флинт нашел тебя или нет?

– Э-э... нет. Будем надеяться, что он получит удовольствие от шотландских пейзажей... Или кто-нибудь из вас дал ему еще какое-то поручение, если его миссия окажется безуспешной?

– Разумеется, я не полная дурочка. Я сказала ему, что если к утру ему не удастся нагнать тебя, он должен повернуть домой.

– Предоставив мне следовать в Шотландию? – сухо осведомился Джулиан.

– А что еще должны мы были делать? Не было смысла вам обоим мчаться в Гретна-Грин. Кроме того, я не сомневалась, что если ты не обнаружишь к утру моих следов, то поймешь, что дальнейшая погоня бессмысленна, и сам вернешься домой. – Она робко улыбнулась ему. – Ведь все хорошо, что хорошо кончается?

– С твоей точки зрения, да.

– Что ты хочешь этим сказать? – нахмурилась Элизабет.

– Только то, что эта ночь оказалась для меня судьбоносной. – Джулиан вздохнул. Он собирался отложить свои новости на потом, на вторую половину дня, когда придет в себя, но получалось, что его планы меняются. Кроме того, он вспомнил, как Талкотт упоминал о сезоне охоты. Так что пора пришла. – Пойдем со мной, отыщем твою мать. Я должен сделать объявление, которое повлияет на всех нас.

При виде Джулиана леди Уиндем поднялась с кресла. Щеки ее побледнели. Прижимая руку к сердцу, она воскликнула:

– О, я знаю, Джулиан, что вы имеете полное право сердиться на меня, но, пожалуйста, пожалуйста, постарайтесь понять мои чувства! Прошлой ночью я была полной дурочкой, но меня ослепляла материнская любовь. Вы должны меня понять!

– Все в порядке, мама, он на тебя не сердится, – поспешила успокоить ее Элизабет. Быстро подойдя к матери, она попросила ее вернуться в кресло.

Однако леди Уиндем проигнорировала слова дочери и, глядя на Джулиана, продолжала с театральным пафосом:

– И если вы захотите никогда больше не видеть меня, я не буду вас винить. – Она отвела глаза в сторону и закусила губу. – Нам некуда идти, однако если вы не сможете найти в своем сердце прощения мне, мы сегодня же удалимся с ваших глаз долой.

– Не несите чепуху, Диана, – сказал Джулиан. – Я не в настроении слушать, как вы превращаете простое недоразумение в театральную трагедию. Я тоже частично виноват: мне нужно было прочесть эту дурацкую записку. Уверен, что если бы я это сделал, то понял бы слова Элизабет совершенно иначе и не поскакал в такую бурю. Мы оба виновны в том, что я провел чертовски неуютную ночь. Я вас прощаю и не сержусь на вас. Я понимаю ваши чувства. Так что прошу вас, оставим все это в прошлом.

– Это о-очень б-благородно с вашей стороны, – промямлила леди Уиндем. С растерянным видом она опустилась в кресло.

Элизабет уселась на стул рядом с матерью и, держа ее за руку, обратилась к Джулиану:

– Что ты хотел нам рассказать? Ты сказал, что у тебя для нас объявление.

Джулиану внезапно стало душно в комнате, и у него засосало под ложечкой. Обе женщины выжидательно уставились на него, и он трусливо подумал, не отложить ли этот разговор. Впрочем, к чему? Ответа он не нашел и, откашлявшись, храбро произнес:

– Я собираюсь жениться. На Элинор Энслоу. В следующую среду.

– Что? – с криком подскочила в кресле леди Уиндем. – Я ослышалась. Вы действительно сейчас сказали, что женитесь и притом на-на-на мисс Энслоу? Этого не может быть!

– Женишься, Джулиан? Ты? – переспросила Элизабет, широко открывая глаза. – Я не знала, что ты вообще обдумываешь такое. И на мисс Энслоу? Я даже не знала, что ты с ней встречался.

– Я с ней встретился, можешь не сомневаться, – признался Джулиан. – Верно также, что до недавнего времени... э-э... очень недавнего... я не думал жениться. – Он посмотрел на потрясенное лицо леди Уиндем. Лгать он не любил, но не видел причины раскрывать женщинам правду об обстоятельствах, при которых принял свое решение. Но что-то рассказать им было необходимо. Тут его осенило, и он добавил: – Вообще-то это была идея твоей матери.

– Моя идея? – потрясенно воскликнула леди Уиндем, у которой от такого признания глаза полезли на лоб. – Вы сошли с ума? Верно, что я упоминала о возможности вашей женитьбы, но на моей крестнице, Джорджетте. Я предлагала подходящую невесту, а не девицу, которая много лет не может выйти замуж... и к тому же хромает!

– Я не стал бы, – мягко произнес Джулиан, однако жесткий блеск его нефритовых глаз заставил леди Уиндем замолчать, – называть мою будущую жену хромоножкой. Она мне нравится, и это все, что вы должны знать.

– Конечно, – поспешно проговорила Элизабет. – Вы должны извинить маму... это такой шок...

– Да, да, большое потрясение, – повторила леди Уиндем, следуя подсказке дочери. С неудержимым любопытством она поинтересовалась: – Но как это произошло? Вы никогда и намеком не сообщали кому бы то ни было, что думаете снова жениться.

Джулиан часто размышлял о том, что шпионить для герцога Роксбери дело опасное. Он часто бывал в ситуациях, когда приходилось мгновенно соображать, чтобы выжить. Но никогда не чувствовал он себя настолько на краю гибели, как в следующие полчаса. Дамы задавали ему бесчисленные вопросы, а он как мог уклонялся от ответов. Он твердо держался того, что именно убедительные доводы леди Уиндем проникли к нему в сердце, и он понял, что просто обязан жениться. И в своем возрасте ему не хотелось брать в жены очень молоденькую девицу. Мисс Энслоу он встречал несколько раз за последние годы и был приятно поражен ее спокойствием, здравым смыслом и... э-э... повадкой. Когда леди Уиндем заговорила о статусе, он возразил ссылкой на неоспоримый факт, что Энслоу – семья очень уважаемая, а мисс Энслоу – богатая невеста.

К той минуте, когда допрос окончился и Джулиан смог наконец сбежать в свои покои, худшее было позади. Леди Уиндем смирилась.

– Папа, ты уверен, что я должна выйти за него замуж? – тихо спросила Нелл.