Насколько это окажется в моих силах, постараюсь писать как можно более кратко и чётко, дабы выразить свои мысли, не изменяя присущему мне стилю письма, и при этом учесть привычки Вашего Величества: Вы всегда любили, чтобы суть дела излагалась в нескольких словах, и Вы придаёте истинному смыслу вещей столь важное значение, что сторонитесь многословия, свойственного большинству людей.

Если тень моя, возникнув на страницах сего произведения, сможет после моей смерти сколько-нибудь содействовать поддержанию порядка в нашем великом государстве, к управлению коим Вам было угодно меня допустить в большей степени, нежели я того заслуживал, то я почту сие за необычайное счастье.

Чтобы этого добиться, я, полагая не без основания, что успех, коим Бог соблаговолил отметить в прошлом решения, принятые Вашим Величеством вместе с самыми верными из Ваших приближённых, является чрезвычайно веским доводом, способным побудить Вас следовать моим советам в будущем, начну своё сочинение с повествования в сжатом виде о прошлых великих свершениях, покрывших Вас славой и по справедливости заслуживших того, чтобы именоваться прочным фундаментом грядущего благоденствия в Вашем королевстве.

Благодаря тому, что отчёт сей будет составлен с абсолютной правдивостью, подтверждённой мнением людей, видевших воочию исторические события Вашего времени и могущих доподлинно о них свидетельствовать, все увидят, что, давая советы Вашему Величеству, я руководствовался лишь государственными интересами и стремлением обеспечить благополучие Вашей особы, коей я вечно пребуду,

Государь,

смиреннейшим, преданнейшим, покорнейшим, усерднейшим и благодарнейшим подданным и слугою.

АРМАН, КАРДИНАЛ-ГЕРЦОГ ДЕ РИШЕЛЬЁ[78]

Могу доподлинно свидетельствовать: в тот момент, когда Вы, Ваше Величество, решились одновременно ввести меня в Ваши Советы[80] и оказать значительное доверие в ведении Ваших дел, гугеноты чувствовали себя хозяевами[81] в государстве наравне с Вашим Величеством, вельможи вели себя так, словно не были подданными Вашего Величества[82], а наиболее могущественные губернаторы – так, будто являлись самовластными правителями[83] у себя в провинциях.

Могу сказать, что как одни, так и другие причинили немалый урон королевству, ибо, следуя их дурному примеру, и самые упорядоченные сообщества[84] заражались их мятежным духом и в ряде случаев пытались, насколько могли, умалить Вашу законную власть, дабы увеличить собственную сверх всяких разумных пределов.

Ещё могу сказать, что каждый измерял свои достоинства сообразно своей дерзости;[85] что, вместо того чтобы ценить благодеяния, по заслугам полученные ими от Вашего Величества, они считали их достаточными лишь в том случае, ежели те отвечали их неуёмной фантазии; что наиболее предприимчивые были в большем почёте, чем умнейшие, и часто оказывались самыми удачливыми.

Также могу сказать, что союзами с иностранными державами совершенно пренебрегали[86], а интересам частным оказывалось предпочтение перед государственными[87] – одним словом, по вине тех, кто тогда управлял Вашими делами[88], королевское достоинство было столь унижено и столь отличалось от того, каким ему надлежало быть, что узнать его было почти невозможно.