Не слишком устарели и главы, посвящённые государственному могуществу, международным отношениям и дипломатии. Вполне понятно, почему даже и триста лет спустя изложенные кардиналом принципы внешней политики остаются в силе. Пока существуют государства, концепции Ришельё не утратят актуальности.

В том, что касается современности «Политического завещания», один вопрос остаётся для меня открытым. Что может почерпнуть для себя из этого труда сегодняшний правитель как во Франции, так и в России?

Во французском языке, как и в некоторых других, проводится существенное различие между «политиками»[72](hommes politiques или politiciens) и «государственными деятелями» (hommes d'Etat). Кардинал Ришельё, бесспорно, относится ко второй категории. Но весь ритм современной выборной демократии, всемогущество СМИ и того, что замечательный французский мыслитель Ги Дёбор метко и грустно назвал «общество-спектакль», похоже, навсегда закрыли доступ к власти настоящим государственным деятелям, оставив на политической арене лишь клоунов и пустозвонов или же, что ещё хуже, полудиктаторов, стремящихся прежде всего к сохранению личной власти. Именно поэтому нынешние далёкие наследники Ришельё выглядят в свете «Политического завещания» не слишком привлекательно. Кардинал говорит о благородстве, скромности, чести, упорстве, непреклонности, достоинстве, мужестве, верности… «А нынешние как-то измельчали…»

Лео Головин,

магистр политических наук,

Париж

Государь!

Когда Вашему Величеству было угодно привлечь меня к управлению Вашими делами[74], я поставил перед собою цель помнить обо всём, что могло зависеть от моего искусства, дабы облегчить воплощение великих замыслов Вашего Величества, принёсших как пользу государству, так и славу Вам лично.

Господь ниспослал своё благословение, позволив свершиться моим намерениям и одарив Ваше Величество добродетелью и удачей, кои поразили век нынешний и будут служить предметом восхищения веков грядущих. А потому я счёл своим долгом написать историю[75]Ваших славных побед, дабы многие обстоятельства, достойные вечно пребывать в памяти людской, не оказались по неведению преданы забвению теми, кто не может знать о них столько, сколько знаю я, и дабы прошлое послужило примером для будущего.

Вскоре после возникновения сего замысла я приступил к работе, ибо хотел как можно раньше начать труд, который должен был завершиться лишь вместе с моей жизнью.

Я не только кропотливо собирал материалы для этого сочинения, но и, более того, даже частично привёл их в порядок, а события ряда лет изложил почти в той последовательности, в какой они, по моему разумению, должны быть освещены.

Признаюсь, что, хотя участие в исторических событиях приносит большее удовлетворение, нежели их изображение, тем не менее мне доставляло немалое удовольствие описывать то, что неизменно давалось в реальности лишь с большим трудом.

Вкусив наслаждение от этой работы, я всё же был вынужден её оставить из-за серьёзных недугов и постоянных недомоганий[76], коим был подвержен по причине слабости моего организма, а также будучи обременён делами, – ибо она могла занять слишком много времени.

Доведённый до отчаяния невозможностью сделать то, что мне так хотелось осуществить ради прославления Вашей особы и ради блага Вашего государства, я решил, что не могу не оставить Вашему Величеству хоть какие-то заметки о вещах, которые считаю наиважнейшими для управления королевством, ибо в противном случае мне пришлось бы отвечать за это упущение перед Господом.

Две причины побуждают меня взяться за сей труд. Во-первых, опасение – и упование – окончить свои дни до того, как прервётся жизненный путь Вашего Величества[77].

Во-вторых, мною движет искренняя преданность интересам Вашего Величества, каковая рождает во мне не только мечту увидеть при жизни, что дела Ваши преуспевают, но и страстное желание определить их дальнейшее развитие, коего я уже не смогу быть свидетелем, когда буду вынужден заплатить ту дань, что каждый из нас должен отдать природе.

Это сочинение увидит свет под заглавием «Политическое завещание», ибо оно призвано оказывать Вам содействие в руководстве и управлении Вашим королевством после моей кончины, коль скоро Ваше Величество сочтёт его достойным того; ибо оно содержит мои последние пожелания на сей счёт, и, оставив его Вам, когда Богу будет угодно призвать меня к себе, я передам Вашему Величеству лучшее наследство из всех возможных.