работы уже отлично справлялся со своими обязанностями, и мы понимали друг друга практически без слов. Мой давний конкурент и недруг, стал мне хорошим другом и сегодня его звездный час, или нет… это как карта ляжет, но мы с капитаном решили не класть яйца в одну корзину и натаскать Митьку на случай, если со мной что-то случиться. Работа гарпунера опасная, и судно не должно остаться без стрелка, если я выйду из строя. За этот месяц я несколько раз чудом избегал травм, но везение не может длиться вечно.

Киты, казалось, не обращали внимания ни на судно, ни на крики китобоев. Они деловито зажимали в кольцо косяк сельди. Рыбы вспрыгивали вверх, падали плашмя, посверкивая серебристыми боками, трепетали в верхних слоях воды, бросались из стороны в сторону. Над косяком крикливой тучей металась стая птиц. Изредка птичий гомон заглушался гулом, похожим на орудийный выстрел. Это горбачи глушили рыбу. Сегодня мы охотимся на горбатых китов.

Горбатый кит отличается от своих сородичей, по форме: у него короткое туловище, огромная голова и длинные, до четырех метров, грудные плавники, отдаленно напоминающие руки. Когда этот кит ныряет, он круто изгибает туловище, как бы горбится. Это и дало повод китобоям называть его горбатым. Китобои обнаруживают горбача, однако, не по длинным грудным плавникам и не по «горбу», а по хвосту. Ныряя, кит высоко выбрасывает хвостовой плавник, похожий издали на бабочку в полете. Очень опытные марсовые узнают его по широкому фонтану.

Вот уже полчаса, как я, просто стою на баке, наблюдая за действиями Митьки. Войдя в косяк сельди, горбачи начали выпрыгивать из воды. Находясь в воздухе, они чуть–чуть заваливались на бок и тяжело падали. Раздавался пушечный удар. Тысячи брызг широким веером рассыпались вокруг. Напрыгавшись, горбачи захлопали по воде плавниками и хвостами. Вокруг всплыла оглушенная сельдь. Завалившись на бок и широко распахнув пасть, киты, тихо двигаясь, загребали свою добычу. Они делали это спокойно, не обращая внимания на наше присутствие. Кроме меня на палубе почти вся свободная от вахты команда, мужики хотят посмотреть, как у Митьки получиться быть гарпунёром. Из всей команды, спокойны только четыре человека, я, капитан, Толик Ашуров и сам Митька, остальные же азартно комментируют действия стрелка. Вдруг один из китов вынырнул прямо у борта китобойца и даже задев его своей широкой спиной, спокойно нырнул, уплыв дальше заниматься своими делами. Тут же на палубе поднялся страшный гвалт, Митьку упрекали в том, что он упустил почти стопроцентную добычу, не стесняясь в выражениях. Я же был спокоен, мой помощник сделал всё правильно, не поддавшись искушению. Стрелять было нельзя — кит вынырнул у самого борта «Энтузиаста», далеко от бака. Так сильно пушку не повернуть, да и борт мешал бы выстрелу. С мостика донёсся ехидный комментарий Бивнева.

— Витя, может сам за пушку встанешь? А то этот олень с перепуга даже китов под носом не видит — я промолчал, пока, но заметил, как спина Митьки напряглась, а левая нога заметно стала дрожать. Ничего, пусть привыкает, у гарпунёра должны быть стальные нервы.

На палубе раздался хохот. Митька растеряно оглянулся по сторонам, но я сделал ему знак продолжать охоту и он снова повернулся к пушке.

По знаку Митьки, китобоец круто лег на правый борт. Толян с марса крикнул, что слева по носу он видит двух горбачей, идущих на всплытие, и Митька прищурил глаз и стал сосредоточенно целиться. Митька не выстрелил — киты были мелковаты, я бы в них тоже не стал стрелять, вокруг большое стадо и нам есть из кого выбирать. Но китобои, облепившие ванты и надстройки, решили, что гарпунер просто растерялся. И снова раздались крики:

— Стреляй! Чего медлишь? Кит уйдет! Жохов, стань к пушке, киты ведь уходят!

— Парни, поймали тишину! — тут уже я решил вмешаться — Гарпунеру виднее, и не надо звиздеть под руку, а то так вместо кита и в зад можно попасть, советчику!

Митька поднял пушку вверх. Выждав, когда наступила относительная тишина, Митька поднял руку.

— Я, не буду стрелять до тех пор, пока не прекратится шум — он вытер вспотевший лоб на красном лице и заметив мой одобрительный кивок, продолжил — Я гарпунер! Я знаю, когда мне стрелять!

— Ишь ты, гарпунер он! — передразнил его Бивнев, но встретившись со мной взглядом заткнулся.

— Дмитрий прав — громко сказал я — прошу всех свободных от вахты покинуть палубу! Кто хочет остаться, то может наблюдать только на условиях полной тишины! Митя, продолжай, не обращай внимание!

Митька выровнял пушку, поднял руку и попросил застопорить машину. А с бочки, как будто подгадав окончание нашего спора, раздался голос Толяна.

— Кит справа по носу!

Митька долго целился, у меня тоже уже нервы на пределе, стрелять надо было ещё несколько секунд тому назад. Но взяв себя в руки я молчу, дам Митьке ещё полчаса, а потом сменю, возможно рановато я его к пушке допустил, хотя, когда я был на его месте, то уже вовсю стрелял по китам с разрешения Томаса. И опять не выдержал Бивнев:

— Стреляй же! Чего медлишь?

Кит поспешно уходил от китобойца. Митька скомандовал:

— Полный ход!

«Энтузиаст» ходко ринулся вперед. Через несколько минут китобоец нагнал кита и по команде Митьки принял чуть вправо. Горбач оказался слева. Я не понимал маневра Митьки, кита можно было стрелять в спину, он не убегал от нас, он кормился, а значит это довольно легкая добыча и нет смысла идти с китом на параллельных курсах. Неужели он решил попробовать мой способ? Ну так я стреляю сбоку только когда нет другого выхода…

Было хорошо видно бледно–розовое брюхо и длинные плавники горбача. Митька выстрелил. Я видел, как гарпун скользнул по спине кита и, не причинив никакого вреда зверю, свалился в море. Раздался взрыв гранаты. Кит рванулся и пошел прочь. Промах! Митька не растерялся, видимо охотничий азарт всё же придал ему сил и уверенности. Он дал знак боцману выбрать линь, а сам с моей помощью принялся заряжать пушку.

— Мазила! — довольно громко прокомментировали промах гарпунера у нас за спиной. Митька рванулся было ответить, но я успокаивающе положил ему руку на плечо. Разбор полётов, и разборки с «болельщиками», можно устроить после охоты, а сейчас некогда. Я сам поражался себе, как мне удаётся сдерживаться и держать язык за зубами, ведь одним словом «мазила», я бы не ограничился.

— Жохов! Пускай Жохов стреляет! —