всю неутолённую страсть, накопленную за два года одиночества, весь свой пыл влюблённого сердца каталонки и жар молодого изголодавшегося по мужской ласке тела. Она отдавала всю себя, но и требовала полной отдачи от любимого человека.

Алексия показала себя сколь нежной и страстной в любви, столь неудержимой в гневе. Эту черту характера женщины Анджан познал однажды утром, когда на предложение переехать к ней жить, Пётр ответил невнятным отказом. То утро оказалось последним в их романтическом общении.

Пётр принял решение разъярённой женщины с облегчением. Его изначально тяготила связь с этой испанкой. Он чувствовал себя немного сволочью, изменяющему девушке, которая его любит всем сердцем. Марта там, в окопах под пулями. А он ведёт себя как последняя свинья.

Глава пятнадцатая

Машина вновь бодро катит по асфальтированному шоссе Барселона — Лерида по направлению к Арагонскому фронту. Постоянный напарник Петра Хорди Хименес где-то ухитрился подхватить воспаление лёгких и остался дома. Его отсутствие сильно ощущалось. Хорди, неунывающий балагур и весельчак, мог всю дорогу без устали травить байки и анекдоты, но как только дорывался до кровати, то выключался мгновенно.

Теперь же мерно гудящий движок и шины, негромко шуршащие по асфальту, нагоняли сон и тоску. И некому было взбодрить невыспавшегося шофёра, с утра пораньше стартанувшего в сторону Лериды или по-каталонски Лейды. Сельские стражи, завидя машину с красными крестами, приветливыми криками встречали её и беспрепятственно пропускали дальше.

Проезжая через село Ель Брук, что располагается на одной параллели с монастырём Монсеррат, Пётр почувствовал, как что-то щелкнуло в голове. Анджан съехал на обочину, остановился и попробовал войти в Инфополе. В его голове тут же замерцал золотисто-жёлтым переливом Тоннель Спасения. Пока, правда, только один рукав до Двинска — Даугавпилса. «Тоннель появился вновь» — пронеслось в голове Петра.

Не стоит говорить, что Анджан не мог проехать мимо поворота на Монистроль де Монсеррат, не посетив пещерку-вход в Тоннель Спасения и не проверив возможность реактивации Портала.

Дорога из Монистроля де Монсеррат до монастыря Санта Мария де Монсеррат крутым серпантином поднималась в гору. Благо она была настолько широкой, что мог пройти даже грузовик.

Оставив пикапчик в тени многоэтажки монастырских келий, пустующих в данный момент, так как монахи сбежали из обители, Пётр стал быстрым шагом спускаться к входу в Тоннели Спасения, ведущие, в свою очередь, к Вратам.

Перекрестившись, парень создал в голове мыслеобраз входа в Тоннель и запел отворяющее заклинание. Стена перед Петром замерцала серебристыми бликами, очерчивая прямоугольник входа. Не мешкая, Анджан шагнул внутрь, и привычная сила подхватила его и понесла в направлении, указанном парнем.

Портал как обычно с силой вышвырнул путешественника наружу, и парень почувствовал, как он на полной скорости врезается вот что-то тёмное, мягкое и живое, неожиданно возникшее на его пути. Пётр и его препятствие, оказавшееся человеком, пытались встать на ноги, отпихивая друг друга и ругаясь по чём свет стоит. Со стороны это, вероятно, напоминало борьбу нанайских мальчиков. Благо, что кто-то чуть поодаль держал в руке зажжённый факел и освещал эту кучу малу. Наконец им удалось принять вертикальное положение.

— Вы кто такой? — одновременно спросили жертвы внезапного столкновения, обалдевшими глазами уставившись друг на друга и зависли в такой позе.

— Кто вы? — хриплым от волнения голосом наконец повторил незнакомец.

— Пётр Антонович Анджан, — представился парень. — А вы?

— Я князь Дмитрий Сергеевич Мономах, а это, — он указал на женщину, стоящую поодаль с факелом в руке, — моя супруга княгиня Мария Владимировна Мономах.

Женщина присела в лёгком книксене.

Пётр внимательно взглянул на мужчину. В своём тёмно-синем одеянии, явно походном, он походил на человека, сошедшего с экрана фильма о времени царствования Екатерины Великой. Испуганная женщина так же выглядела далеко не современницей господина Ульманиса и товарища Сталина — эпохи, в которой они сейчас находились.

— Оба-на! — воскликнул Пётр. — Целав из Любосты и княгиня Марица Мономах!

— Откуда вы знаете? — в страхе отшатнулся князь.

— Я читал ваш дневник? — пояснил Анджан.

— Мой дневник! Но как он попал к вам в руки? — переспросил Целав, от удивления раскрыв рот как последний простолюдин.

— Вероятно ваш потомок оставил его вместе с другими документами у стены Врат.

— Где здесь, в этом мире? — уточнил князь.

— Да, — подтвердил Анджан.

— Значит мы вернулись в мой родной мир? — недоверчиво подытожил Целав-Дмитрий. — Но если судить по вашему платью, то в его далёкое грядущее. Какой сейчас век?

— Двадцатый. — ответил Пётр, — 1936 год, 7 декабря.

— Ого! — воскликнула до того молчавшая княгиня и в волнении закусила нижнюю губу.

— Скажите, уважаемый господин Анджан, вы попали сюда чрез Врата? — осведомился князь.

— Да, — подтвердил Пётр. — А разрешите спросить, ваша светлость, как давно вы находитесь в этом подземелье?

— Если судить по моему хронометру, то чуть больше трёх часов, — ответил Дмитрий Сергеевич.

— И что вы всё это время делали? — полюбопытствовал Анджан.

— Вначале мы пытались выйти наружу из этой клети, но дверь оказалась запертой. Взломать её мы не решились, — начал свой рассказ Мономах, — Затем мы попробовали вернуться назад в ту действительность, из которой мы с моей супругой перенеслись сюда. Но не успел я приступить к церемонии отворения Врат, как они сами без всяких заклинаний заискрили привычным прямоугольником и с полного размаха на меня налетели вы.

Пока Пётр слушал рассказ князя, в голове его возникла мысль о взаимосвязи событий.

— Ваша светлость, вы не могли бы вспомнить ваш путь сюда через тоннели. Имели ли места какие-нибудь недоразумения.

— О да! — возбуждённо воскликнул князь. — Это последнее наше путешествие прошло совсем не так как всегда! Вначале всё было, как обычно: мы шагнули в отворившиеся Врата и нас понесло по этим освещённым проходам, и мы уже находились у мерцающего проёма, как неведомая сила отшвырнул нас назад и понесла с неимоверной скоростью назад, нещадно качая и швыряя из стороны в сторону. Маша несколько раз визжала от страха, вцепившись мёртвой хваткой в мою руку. Я не знаю, сколь долго нас носило по этим по освещённым коридорам, ведь внутри Врат время не имеет счёта. Но по ощущению, довольно долго. Потом всё более-менее успокоилось, и нас вынесло через выход в эту залу.

— Похоже, мы одновременно пытались выйти через одни и те же двери, вот нас и забросило совсем в другое время, — сделал вывод Анджан, выслушав князя. — Как вы сейчас собираетесь поступить?

— У нас не было никакого плана, — Целав пожал плечами в ответ. — Ведь мы даже не знаем куда мы попали. Вы можете нас просветить об этой действительности.

Пётр предложил пройти в дровяной сарайчик и там, сидя на сундуках и бочонках, рассказал всё вкратце о данном мире. О Латвийской Республике; о городе Динабурге — Даугавпилсе, на территории которого они сейчас находились; о рабоче-крестьянской России; о положении