— Ваши действия, сэр, — глупейшее средневековое представление, — сказала мисс Финч, явно оскорбленная. — А мы здесь, в Спиндл-Коув, живем в современном мире. Почему мужчина не может готовить смородиновый джем или делать симпатичные медальоны, если такие вещи ему нравятся? Почему леди не может изучать геологию или медицину, если она интересуется этими науками?

— Женщины не моя забота, — буркнул Брэм. — Но где же все эти «современные» мужчины собираются по вечерам, если они лишены таверны?

Мисс Финч пожала плечами.

— Идут домой, я полагаю. Те немногие, что остались.

— А остальные сбежали отсюда, не так ли?

— Некоторые присоединились к армии или флоту. Другие просто уехали, чтобы найти работу в больших городах. Так что в Спиндл-Коув осталось не так уж много мужчин. Да, конечно, я понимаю, что это делает вашу задачу более трудной, но если быть совершенно откровенной… Мы не ощущаем себя… лишенными чего-либо.

Сюзанна сделала глоток чаю, потом добавила:

— Но я догадываюсь, чего вы хотите, лорд Райклиф.

— Неужели?

Брэм невольно усмехнулся.

Она взяла еще одно пирожное и отчетливо проговорила:

— Вы бы хотели, чтобы мы предложили вам большой кусок мяса с кровью, то есть то, что можно проткнуть вилкой, во что можно вонзить нож. Мужчина смотрит на еду как на сражение, в котором он одерживает победу. Но для женщины еда — это бунт… и свобода, которую мы в Спиндл-Коув едим маленькими сладкими порциями, наслаждаясь ею.

Сюзанна поднесла к губам кусочек пирожного и отправила его в рот. Ее проворный язычок тотчас выскользнул наружу, чтобы спасти «заблудившийся» кусочек варенья.

Брэм чуть не застонал и заставил себя отвернуться, ища спасение в игре талантливой мисс Тейлор. Она так очаровала собрание, что между финальными аккордами и первыми раскатами восторженных аплодисментов возникла приятная пауза. Брэм рукоплескал вместе с остальными. Торн же был единственным человеком в «таверне», который не аплодировал. Капрал безучастно стоял у двери, скрестив руки на груди. Брэм предположил, что для Торна аплодисменты слишком похожи на проявление эмоций. Потому что он человек-скала. Причем не просто скала, а скала, закованная в железо. К тому же покрытая льдом. И должно было произойти что-то действительно шокирующее, чтобы капрал проявил хоть какие-то эмоции. И тут он вдруг вздрогнул и нахмурился — для него, Торна, подобная реакция на что-либо была подобна душераздирающему крику.

Брэм повернулся, чтобы посмотреть, что же так сильно взволновало его друга. Оказалось, что мисс Тейлор поднялась со скамьи у фортепиано и, улыбнувшись, сделала глубокий реверанс. И теперь Брэм увидел то, чего не заметил, рассматривая ее в профиль. Другая сторона прекрасного лица мисс Тейлор была испорчена родимым пятном. Красноватое пятно в форме сердца покрывало большую часть ее правого виска и исчезало в волосах.

Жаль… Такая симпатичная девушка…

Словно прочитав его мысли, мисс Финч бросила на него Острый взгляд.

— Мисс Тейлор — одна из моих самых дорогих подруг. Я не знаю человека добрее и прекраснее.

Ее голос был как лезвие, и то, что она хотела сказать, было предельно ясно: «Не смейте причинять боль моей подруге».

Что ж, это многое объясняло. То есть объясняло странное положение дел в этой деревне. Мисс Финч провозгласила себя покровительницей этой необычной группки чудачек. И в ее глазах он, Брэм, являлся врагом. Как, впрочем, и любой настоящий мужчина.

Тут мисс Тейлор направилась к своему столу, а какая-то молодая женщина в очках приблизилась к фортепьяно. Но она не стала садиться. И в руках ее не было никакого музыкального инструмента — зато была коробка, которая начала переходить от одной леди к другой, и ее содержимое вызывало у них живейший интерес… и в то же время недоумение, ибо содержимым коробки были просто комья земли.

— Что делает эта девушка? — пробормотал Колин, в третий раз откусив от кекса с тмином. — Она собирается прочитать лекцию о грязи?

— Это Минерва Хайвуд, — сказала Сюзанна. — И она геолог.

— Теперь ясно, откуда у нее грязь на подоле, — усмехнулся Колин.

— Она здесь на всё лето с матерью и двумя сестрами, мисс Дианой и мисс Шарлоттой. — Мисс Финч указала на группу светловолосых дам за соседним столом.

— Ну-ну… — пробормотал Колин. — Очень интересно…

А у фортепиано появилась другая молодая леди, сменившая девушку-геолога. И Колин тотчас занял ее место, оказавшись рядом с Дианой Хайвуд.

— Что он делает? — спросила мисс Финч. — Мисс Хайвуд только начинает выздоравливать. Надеюсь, ваш кузен не собирается добиваться…

Она начала подниматься со своего стула.

— Не обращайте на него внимания. Я справлюсь со своим кузеном, — сказал Брэм. — Теперь мы с вами поговорим, не возражаете?

Мисс Финч уселась обратно на стул, и Брэм добавил:

— Позвольте мне убедиться в том, что я понимаю вас, мисс. Вы собрали колонию незамужних женщин, затем выгнали или кастрировали всех сильных мужчин в Спиндл-Коув. Более того, вы не считаете, что чего-то лишены…

— Конечно, — перебила Сюзанна. — Я полагаю, что наша ситуация просто идеальна.

— Но это звучит… просто глупо.

— Только мужчина может воспринимать ситуацию подобным образом.

— Я собирался напомнить вам о Сафо, мисс Финч.

Она уставилась на него в изумлении.

— О Сафо?..

— Да, о ней. Я вас шокировал?

Она тут же кивнула:

— Вынуждена признать, что да. Я даже предположить не могла, что вы разбираетесь в древнегреческой поэзии. Вот это действительно удивляет…

— Чтобы вы знали, я посещал Кембридж три семестра.

— Правда? — Она уставилась на него в притворном изумлении. — Целых три семестра? Да, впечатляет…

Ее голос сделался низким и обольстительным. И стало ясно, что она прекратила с ним спорить и начала флиртовать. Но понимала ли она, что делает? Брэм очень в этом сомневался. Какое-то время он пристально смотрел ей в глаза, а потом вдруг понял, что она затаила дыхание. В следующее мгновение ее взгляд опустился, и Брэм понял, что она смотрит на его губы. Чуть приподняв бровь, он тихо сказал:

— И я тоже об этом думаю.

Она с трудом сглотнула, но не отвернулась.

Черт, им так хорошо было бы вместе. Впрочем, он понял это, едва увидев ее, едва заглянув в ее глаза. В этих глазах цвета ириса были и остроумие, и страсть… и глубина. Интригующая глубина, которую он очень хотел исследовать. Мужчина мог бы проговорить с такой женщиной всю ночь. С перерывами, конечно, на страстные стоны.

«Но она дочь сэра Льюиса Финча!» — рявкнула ему в ухо совесть. Однако проблема состояла в том, что его телу было абсолютно наплевать на это.