Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ладно. – Она посмотрела на «бьюик». – Двинули отсюда. Дайте сигарету.
У нее был низкий, хриплый голос, такой же бесстрастный, как и ее глаза.
Протягивая пачку сигарет, я сказал:
– Разве вы не спросите, насколько серьезно пострадала Дженни?
– Дайте прикурить.
Когда я подносил огонь к ее сигарете, во мне закипал гнев.
– Вы слышали, что я сказал?
Она втянула дым в легкие и медленно выпустила его из тонких ноздрей и жесткого рта.
– И что с ней?
Равнодушие, звучавшее в ее голосе, сказало мне лучше всяких слов, какой простофилей была Дженни.
– Сломала лодыжку и запястье и перелом ключицы, – ответил я.
Она сделала еще одну затяжку.
– Так и будем тут торчать? Я хочу домой: ведь вас для этого прислали... отвезти меня домой.
Она обошла меня и, подойдя к «бьюику», открыла правую дверцу, проскользнула в машину и захлопнула дверцу.
Меня охватила холодная ярость. Я рывком распахнул дверцу.
– А ну, вылезай, сука! – заорал я на нее. – Можешь идти пешком! Я тебе не фрайер, вроде Дженни! Вылезай или я тебя вытащу!
Она еще раз затянулась сигаретой, разглядывая меня.
– Я и не считаю тебя фрайером. Не бурчи кишками, я заплачу. Отвези меня домой и я заплачу за проезд.
Мы посмотрели друг на друга. И тут мною овладела та же жажда секса, что и прошлым вечером. Я едва сдерживал желание вытащить ее из машины и разложить прямо на грязной, запыленной цементом, дороге.
Теперь ее зеленые глаза казались мне омутом обещания.
Я захлопнул дверцу, обошел машину и сел за руль. Машина помчалась по шоссе.
Когда я ждал на перекрестке удобного момента, чтобы пристроиться к потоку транспорта, она спросила:
– Как тебя угораздило связаться с этой дурочкой? Говоришь ты вроде на моем языке.
– Ты знай помалкивай. Чем больше я тебя слушаю, тем меньше ты мне нравишься.
Она рассмеялась.
– А ты штучка, парень!
Она небрежно опустила свои пальцы на мое бедро. Я отбросил ее руку.
– Заткнись и сиди смирно, а то пойдешь пешком! – рявкнул я на нее.
– Ладно. Дай еще сигарету.
Я кинул ей пачку и вырулил на шоссе. Через пять минут быстрой езды мы проехали мимо ресторана «Плаза».
– А он все еще тут, – заметила она.
Я вдруг вспомнил, что эта женщина провела четыре вода за решеткой. Эта мысль встряхнула меня. Я отпустил педаль газа.
– Куда везти? – спросил я, не глядя на нее.
– Еще миля, а там первый дорожный знак слева.
Следуя ее указаниям, через милю я свернул с шоссе на дорогу.
Время от времени я посматривал на нее. Она сидела, отодвинувшись от меня, глядя в ветровое стекло. В профиль ее лицо казалось высеченным из мрамора: такое же холодное и жесткое.
Я думал о ее словах: «Я заплачу за проезд». Вкладывала ли она в них тот же смысл, который придавал им я? Вожделение окатывало меня волнами горячей крови. Я не мог припомнить, чтобы когда-либо испытывал такое неистовое желание, и это потрясло меня.
– Далеко еще? – спросил я осипшим голосом.
– Повернешь налево в конце дороги и мы на месте, – сказала она и выбросила окурок в открытое окошко.
Я проехал еще немного и повернул налево. Впереди показалась узкая дорожка, и я замедлил ход. В конце дорожки стоял дощатый одноэтажный дом с верандой, заброшенный, ветхий, убогий.
– Это твой дом?
– Он самый.
Я затормозил, рассматривая постройку. Мне казалось, что худшего места для жилья и быть не может. Дом окружали буйные заросли сорняков, некоторые в пять футов высотой. Ограда повалилась и исчезла под сорняками, несколько железных бочек изпод горючего, пустые консервные банки и клочья бумаги усыпали подходы к дому.
– Трогай! – нетерпеливо сказала она. – Что рот разинул?
– Это в самом деле твой дом?
Она закурила еще одну сигарету.
– Здесь жил мой никудышный дурачок-папаша. Это все, что он нам оставил, – сказала она. – Тебе-то какая забота? Не хочешь ехать дальше, могу дойти и так.
– Нам? Кому это нам?
– Мне и брату. – Она открыла дверцу и выскользнула из машины. – Пока, мистер Благодетель. Спасибо, что подвез, – и она направилась к дому, быстро и широко шагая по неровной, усыпанной мусором, земле.
Я подождал, пока она дойдет до двери, потом запустил мотор, проехал до конца дороги, где она терялась в траве, там остановился и, выйдя из машины, двинулся к дому.
Входная дверь была открыта. Я заглянул в тесную прихожую. Слева виднелась отворенная дверь в комнату. Я услышал мужской голос, говоривший:
– Господи! Никак вернулась!
По мне прокатилась волна холодного горького разочарования «Я заплачу за проезд» оказалось обманом.
Я шагнул вперед и Рея, услышав меня, обернулась.
– Тебе что-нибудь нужно? – спросила она.
Показался мужчина, видимо, брат: высокий, мощного сложения, с такими же густыми каштановыми волосами и зелеными глазами, с угловатым лицом. Он был одет во что-то наподобие грязного мешка и замызганные джинсы. На вид он казался несколькими годами моложе ее: двадцать четыре, может меньше.
– Это кто?
– Я – Ларри Карр, – сказал я. – Сотрудник бюро опеки.
Мы уставились друг на друга, и я немедленно возненавидел его, когда он издал короткий глумливый смешок.
– И что только к тебе не липнет, – сказал он Рее. – То хмыри какие-то... теперь вот опекун из бюро.
– Ох, заткнись! – огрызнулась она. – Он никого не кусает. Есть какая-нибудь еда в этой вонючей дыре?
Я переводил взгляд с сестры на брата. Они были из чуждого мне мира. Вспомнился Парадайз-Сити с его богатыми, жирными старухами и их собаками, суетящийся и мельтешащий Сидни, чистая, привлекательная молодежь в несусветных нарядах, и все же эта убогая обстановка имела для меня что-то притягательное.
– Как насчет помыться? – сказал я. – Я угощу вас обоих обедом.
Мужчина отпихнул Рею в сторону и двинулся ко мне.
– По-твоему, мне нужно мыться?
– Конечно. Еще бы не нужно... от тебя воняет.
Рея, наблюдавшая со стороны, рассмеялась и встала между нами.
– Это мое, Эл. Не трогай его.
Поверх ее плеча мужчина сверлил меня злобным взглядом сверкающих глаз. Я ждал его первого движения. Я чувствовал острое желание ударить его. Наверно, он понял это по выражению моего лица, потому что отвернулся и, пройдя через застекленную грязную комнату, толчком распахнул дверь и исчез за нею.