Небольшой биплан на широких колесах-дутиках, рядом с ним суетилось несколько человек. Никлас модель самолета с такого расстояния не узнал, но понял, что барон может уйти прямо сейчас; видел он подобные самолеты в А-Зоне, они с небольшого пятачка взлететь могут.

Трактор между тем разворачивался — проехав в одну сторону по прямой, он ехал обратно, делая расчищенную полосу еще шире. Самолет — рядом с которым бежало несколько человек, толкая за крылья, уже выкатился к ее началу.

Решение, в общем-то, пришло довольно быстро.

— Павел! Пулемет! — с криком обернулся Никлас.

Брат Павел вопросов задавать не стал, просто перебросил ему пулемет. Причем, безошибочно уловив требуемую срочность в крике Никласа, сделал это быстро. Очень быстро — шагнув вперед, взялся за переносную рукоятку сверху и бросил оружие из согнутого положения снизу. Почти как шар для боулинга.

Пущенный таким образом пулемет прилетел Никласу прямо в грудь. Хорошо еще боком, иначе мог воткнуться как копье или прибить прикладом. Никлас пулемет, конечно, поймал, но брат Павел обладал столь недюжинной силой, что переданная импульсом броска она приложила Никласу спиной в стену. Он при этом ударился затылком, и едва не потерял сознание; от такого казуса его удержало лишь волевое усилие и мысль о том, как это будет выглядеть со стороны.

«Лежит на асфальте солдат из стройбата, не пулей убит, а замучен лопатой», — как любил повторять его первый наставник.

Взбодренный так счастливо миновавшей возможностью создать ходячий анекдот, став его главным героем, Никлас уже выскочил за дверь. Пробежав к стоянке — первые метры чуть петляя после удара головой в бревна стены, запрыгнул в буханку. Бросил пулемет на пассажирское сиденье, уже завел — как, сам даже не понял; вдавив в пол педаль газа, поехал задом и назад почти не глядя по зеркалам.

Не смотрел, потому что в глазах пока еще чуточку двоилось — даже если попробовать смотреть в зеркало, можно только само зеркало четко увидеть, но не отражение в нем. Тем более чего там смотреть — Никлас хорошо помнил, что позади чисто должно быть до самого берега. Раздался треск и грохот, буханка подскочила, что-то переезжая. Ну, может не все запомнил, подумал Никлас, выворачивая руль и мельком глянув на только что сбитый информационный щит.

Машина, гребя рубчатыми высокими колесами по сугробам, развернулась и взревев мотором понеслась по ровному озеру. Фары Никлас не включал — буханка, которая пока так и была в родном светло-сером заводском окрасе, на глади озера не сильно привлекает внимание, поэтому он надеялся, что пока остается незамеченным. В салоне стало холодновато — глянув в зеркало заднего вида Никлас понял, что, ударив массивный щит, умудрился разбить одно из стекол в задней двери.

Трактор между тем выехал на берег, расчистив взлетную полосу. Винт самолета уже раскрутился — Никлас даже услышал работу двигателя, по чистому пространству замерзшего озера звук далеко разносится. Он сейчас пытался выжать из машины все что можно, тем более ехал по уже накатанной двумя машинами колее. Стрелка спидометра медленно, но неуклонно двигалась вправо.

Если бы самолет взлетал сразу, Никлас бы точно не успел. Но пилот чего-то ждал. Кого-то, вернее — увидел Никлас, как к самолету подлетел примчавшийся с другого берега снегоход, и с него спрыгивает мужчина. Захлопывал за собой дверь он уже на ходу — самолет тронулся с места, начиная разгон для взлета.

Никлас перекрыть полосу не успевал, хотя и был уже недалеко. Понимая это, он вдавил в пол педаль тормоза, выкрутил руль до упора и одновременно наклонившись, дернул рычаг ручника. Буханка сорвалась в скольжении разворота, а Никлас уже — вместе с пулеметом, непонятным образом оказался сзади в салоне. Нет, понятно, как — он выпрыгнул из сиденья назад и вбок, приземляясь на кожух двигателя, одновременно с этим схватив пулемет и совершив кувырок назад. Вот только скорее всего дай задание ему повторить это специально, подготовившись на свежую голову, вряд ли бы смог повторить подобное снова, тем более так идеально.

Никлас уже высунул ствол пулемета в разбитое окно, зацепив ножками сошки за дверь. Прицелился в отрывающийся от земли самолет, на выдохе выпустил короткую очередь. Подкорректировал прицел по черточкам трассеров, зарядил еще одной короткой очередью, второй. Он не умел стрелять из пулемета — и, если бы нужно было брать боковое упреждение, скорее всего не попал бы. Но самолет сейчас катился по расчищенной полосе почти прямо на Никласа — он видел попадания, видел, как пули выбивают редкие искры из кабины, двигателя и винта. Но не видел никакого эффекта — поэтому стрелял уже длинными очередями.

Самолет оторвался от земли и с гулом прошел почти над машиной, исчезнув из вида — только последние черточки трассеров, оставшиеся за хвостом, в небо уходили. Никлас вывалился на снег озера через заднюю дверь, находясь в полном недоумении и расстройстве. Но даже еще не глянув вслед самолету, уже услышал изменение в звуке двигателя; а сейчас и увидел, что самолет прекратив набирать высоту начал заваливаться на крыло. Несколько секунд, и он уже врезался в деревья на западном берегу озера.

Никлас вернулся за руль, поехал к месту падения. Не по прямой, сначала подъехал к берегу, после покатил вдоль него. В посаженном с помощью пулемета самолете вполне могли быть выжившие, поэтому бросаться туда по прямой и получить приветственную пулю Никласу совершенно не хотелось.

Остановился он, не доезжая до места падения примерно пару сотен метров, вышел на машины. Из оружия у него были только пулемет с почти расстрелянным коробом и взятый как трофей у рейхсграфа Брандербергера вальтер в кобуре, с которым Никлас так и не расставался.

Аккуратно, перебежками от дерева до дерева, Никлас направился к месту крушения. Понял, что не ошибся — между деревьев успел увидеть, как согбенная фигура копошится рядом с белеющем переломанным фюзеляжем. Не сразу Никлас понял, что именно пострадавший выживший пытается сделать. А когда понял, было уже поздно — оказывается, тот намочил ветошь в керосине и уже бросил ее на двигатель.

Пламя сразу занялось, отчего выживший отшатнулся — довольно странно, едва не упав при этом. Как вампир от святой воды — пришло Никласу на ум невольно сравнение. Выживший вроде бы бросился бежать, по широкой дуге огибая самолет, но стоило Никлас поднять пулемет, как тот вдруг почти исчез из вида.

Никлас ошибся — пассажир пусть и был согбенный, но это не было результатом травм. Он почти прошел трансформацию — частично обратившись в зверя. И