— Мам…

— К отцу сегодня опять приезжал врач, ему было плохо. Прописали курс капельниц. — Мама глубоко вздохнула. — Он разговаривал со Станиславом, и тот подтвердил, что вашего союза с Мирославой не будет.

— Я же ему говорил уже. — Отстранился от матери и пошел к бару. — Воду?

— Нет, не надо, сын. Просто подумай над этим. Вы, мужчины, на самом деле более чувствительны ко всему и более эмоциональны…

— Ма-а-ам!

— Не перебивай, отцу это очень важно. Все. — Мама поднялась с кресла и, взяв клатч со стола, не оборачиваясь ко мне, произнесла: — Я сказала, ты теперь думай над моими словами. И делай выводы. — Тут она все же развернулась и, пронзительно посмотрев на меня, сделала решающий удар: — Я верю в тебя, сын.

Да твою ж…

Налил в стакан воды и выпил залпом, затем пошел к груше. Мама была отличным манипулятором, благо пользовалась этим даром редко. Но сегодня… сегодня она практически не оставила мне выбора. Нужно срочно что-то решать.

А пока мне нужна была груша.



Недолго думая, я все же сложила все свои рисунки в папку, прикрыв их кипой пустой бумаги. Затем собрала ноутбук и, распахнув створки шкафа, пришла в замешательство.

Это что, мне опять надо как-то по-деловому одеваться? Ведь еду в офис. Там, само собой, должен быть какой-то дресс-код.

Господи, какая же я балбеска, я же до сих пор в интернете не прочитала ничего о фирме Самойлова, да я даже не представляла, чем он занимался. А если там одни офисные клерки в белых воротничках? И что я тогда делать буду?

Посмотрела еще раз на стройный ряд вешалок. Деловой одежды у меня было крайне мало, я предпочитала стиль кэжуал, он объединял в себе удобство и элегантность, а уж сочетать свитера с юбками и рубашки с джинсами мое самое любимое занятие.

Достала фиолетовый брючный комплект, он был не яркого, бросающегося в глаза цвета, а скорее сине-лиловый. Широкие штанины на высокой посадке и длинный, ниже попы, пиджак. К костюму шел черный топ под грудь. И, если пиджак будет застегнут, никто и не заметит этого, к тому же, если я не ошибалась, деловой этикой эта открытая полоска кожи допускалась, главное, чтобы не было видно ни пупка, ни остальной части живота.

Стянув волосы в высокий хвост и одевшись, я остановилась у выхода и, в очередной раз скептически осмотрев себя с ног до головы, поняла, что если в офисе Самойлова деловой стиль включал в себя лишь черно-белую одежду, то я попала и мне срочно нужно в магазин. Из одежды таких тонов у меня были лишь черные блузки, топы и коротенькие платья — все.

Белого в моем гардеробе не было вообще ничего. Даже нижнего белья — и того не было. Не любила я его. На моей и без того бледной коже белый смотрелся как на покойнице. Кожа оттенялась и приобретала чуть ли не зеленоватый оттенок — такой, что можно сразу в гроб и вперед ногами.

Надев черные кеды, маленький вызов офисным условностям, я, перекрестившись, заострила внимание на том, чтобы переступить порог квартиры именно правой ногой, и все же вышла из дома.

Уже через час я, показывая паспорт на ресепшене, оглядывалась по сторонам. Охранник выдал мне пропуск, а я задалась вопросом, куда идти дальше. Самойлов мне об этом ничего не сказал.

— Извините, — окликнула я охранника, который уже вовсю смотрел на мониторы, — а вы не подскажете, Виталий Сергеевич, — набрала в грудь побольше воздуха, — где его кабинет?

— Нужный вам офис располагается с десятого и по четырнадцатый этажи, — сухо отрапортовал мужчина и опять повернул голову к мониторам.

Так-с, пойдем от противного: начальство — оно обычно где? Правильно, высоко сижу, далеко гляжу. Значит, мне на четырнадцатый.

Лифт был стеклянным, а потому я с досадой заметила, какими все были черно-белыми, с десятого по четырнадцатый. Как я и предполагала, либо наложен запрет, либо в офисе Самойлова работают скучные-прескучные люди.

Тяжело вздохнула, когда лифт издал звуковой сигнал, оповещая об остановке, и начал раздвигать свои створки.

Занесла левую ногу для шага и тут же осеклась. Только с правой, иначе Виталий от меня места живого не оставит, с ним мне поможет лишь моя природная удача.

Наконец-то переступила порог лифта, наблюдая лишь за носками своих кед, словно контролировала, чтобы ноги в такой важный момент не подвели меня. И все так же, смотря в пол, я наткнулась взглядом на красные замшевые туфли-лодочки с закругленным носиком, на широком и высоком каблуке.

Настоящее произведение искусства. Прада, они стоили не так уж и дорого в сравнении с другой брендовой обувью, но для меня сумма в пятьдесят тысяч была неподъемной, потому что треть зарабатываемых денег я тратила на обучение Евы. И ничуть об этом не жалела, моя девочка была достойна самого лучшего. А в эти туфли я хоть и была влюблена уже давно, но все же с легкостью без них обходилась.

Обладательница туфель кашлянула.

Кошмар какой!

Я же, как дура, пялилась и на чьи-то туфли, чуть не роняя слюну, при этом загораживая проход в лифт.

Подняла голову и увидела высокую пожилую женщину, с седым пучком волос на голове, в черном строгом платье и с красным замшевым клатчем.

Увидев сумочку женщины, я не смогла сдержать улыбку. Ну хоть кто-то в этой серой массе был ярко, изумительно, стильно и безупречно одет.

Женщина, поймав мою улыбку, тоже усмехнулась и продолжила прожигать оценивающим взглядом.

Интересно, сколько ей? Выглядела она прекрасно, но видно было, что возраст уже давно взял свое. Наверное, больше шестидесяти.

— Милочка, вы так и будете пялиться на предметы моего гардероба? Или все же отойдете с дороги? — строго произнесла женщина, изогнув левую бровь. Так знакомо, что что-то екнуло в груди.

— Простите, — стушевалась я, но так и не смогла подавить улыбку, — вы так ярко и эффектно смотритесь в этом сером окружении.

Это была не лесть, а констатация факта. Видимо, женщина это уловила, и ее внешность враз переменилась: на губах появилась теплая улыбка, а в глазах загорелся азартный огонек.

Она сделала шаг в мою сторону и тихо произнесла:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍