Мы двое, безвозвратно соединенные.

6

ИЗАБЕЛЛА

Сколько раз может разбиться сердце, снова и снова? Слова Найла эхом отдаются в моих ушах, когда я опускаюсь на стул, наблюдая, как он возвращается по коридору туда, где оставил Коннора и Лиама. У меня болит грудь, сердце бьется так, словно его слова причиняют физическую боль, и я прижимаю руку к переду платья, пытаясь дышать. То, что он сказал, казалось таким окончательным, больше, чем когда-либо прежде. Я хочу спорить, умолять его, но по выражению его лица я видела, что это бесполезно. Ничего не изменится, особенно сегодня.

Я долго сижу тут, вытирая лицо и сдерживая слезы, прежде чем слышу шаги в коридоре. Я не хочу показаться слабой перед Лиамом и Коннором. Я знаю, что говорю правду, что тесты покажут, что мой ребенок от Найла, и теперь я знаю, что это свяжет меня не только с Найлом, но и с теми другими, кто населяет этот новый мир, в который меня забросили. Нравится мне это или нет, но они являются частью этого, и я должна быть сильной. Я должна быть в состоянии бороться за свое будущее, свое и моего ребенка.

Я сказала правду, когда сказала, что не хотела, чтобы что-то из этого произошло. Но это произошло, и пути назад нет.

— Я сожалею о том, как вел себя мой брат.

Я вижу перед собой черные кожаные ботинки, поднимаю взгляд и вижу лицо Лиама с резкими чертами, смотрящее на меня сверху вниз, его рот искривлен в добродушном выражении из-за рыжеватой бороды.

— Все в порядке, — выдавливаю я, и Лиам качает головой.

— Нет, это не так. Мой брат иногда бывает чересчур прямолинеен, и это был один из таких случаев. Мы говорили об этом, он, Найл и я, наедине. Он не из тех, кто извиняется сам, когда не видит, что полностью не прав, поэтому я сделаю это за него. — Он выдыхает, глядя на меня сверху вниз. — Я не могу притворяться, что я сам так уж доволен тем, как все обернулось, но ты здесь, и если Найл верит, что это правильный путь, то я склонен поддержать его.

— Вы очень близки. — Я слегка наклоняю голову, глядя на него, и Лиам слегка натянуто улыбается мне.

— Как братья, — просто говорит он. — Иногда ближе, чем я и моя кровь. Поэтому я сделаю все, что в моих силах, чтобы интересы Найла были защищены. Но имей в виду, девочка, что я буду защищать тебя только до тех пор, пока твои интересы и интересы Найла совпадают. Если дело дойдет до выбора защитить тебя или его, я выберу Найла. Да? И короли будут на моей стороне.

— Я понимаю, — тихо говорю я, и это так. — Ты меня не знаешь. Но поверь мне, когда я говорю, что хочу только того, что сделает Найла счастливым. Я… я не хотела доставлять ему столько хлопот.

Лиам пристально смотрит на меня сверху вниз, искоса поглядывая в зал, чтобы увидеть, вышел ли уже Найл.

— Ты любишь его, Изабелла? — Спрашивает он прямо. — Или это было только ради удовольствия, а теперь все пошло не так?

Я хмурюсь.

— Ты бы поверил мне, если бы я сказала, что люблю? Мы не так уж давно знаем друг друга…

Лиам смеется, странно мягкий звук исходит от его сильного, мужественного лица.

— Девочка, я понял, что люблю свою жену, с того самого момента, как увидел ее. Она была моей с того момента, как мы встретились на конспиративной квартире Виктора. Это был долгий и болезненный путь, чтобы добраться туда, но я никогда не сомневался, что люблю ее, каким бы сумасшедшим меня ни считали другие, или как далеко мне пришлось зайти, чтобы вернуть ее. Так что да, если бы ты сказала, что любишь Найла, я был бы склонен тебе поверить. Или, по крайней мере, поверить, что ты чувствуешь что-то, что со временем может оказаться любовью.

— Я не знаю. — Я говорю тихо, не желая, чтобы Найл услышал, особенно после нашего разговора. — Найл был моим первым. Я не думала, что он будет моим последним. Я думала, что это будет тот, кому мой отец отдал мою руку. Я не позволяла себе думать о любви к нему, только о том, что хотела провести с ним как можно больше минут, пока они все не закончились. Но теперь, что я чувствую… — Я качаю головой, мои глаза горят. — Неважно, что я чувствую. Он не может любить меня. Поэтому любовь к нему только разорвет меня на части. Я должна сосредоточиться на единственном, что сейчас имеет значение… на нашем ребенке.

Лиам долго смотрит на меня.

— Ладно, — говорит он наконец. — Ну, мы приготовили для тебя место. Я поеду с тобой и Найлом, чтобы ты устроилась.

Мгновение спустя дверь со щелчком открывается, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть Найла, идущего по коридору к нам. Как всегда, мое сердце слегка подпрыгивает при виде него, его черных волос, точеного лица и этих голубых глаз, которые, кажется, пронизывают меня насквозь, видя все без слов. Каждый раз, когда я вижу его, я чувствую это почти магнетическое притяжение, желание подойти к нему, быть так близко к нему, чтобы ничто никогда не могло встать между нами. Я не знаю, любовь это или похоть, но я знаю, что каждый раз, отрицая это, я чувствую себя так, словно меня разрывают в клочья.

— Снаружи ждет машина, — говорит Лиам, указывая на дверь, когда я медленно встаю. — Пойдем?

Поездка в мою новую квартиру проходит тихо и немного неловко. Я сижу в тишине, желая потянуться к Найлу за утешением и зная, что не могу. Такое ощущение, что Лиам оценивает нас, наблюдает за нами, хотя я понятия не имею, правда это на самом деле или просто мои нервы. Я сжимаю руки на коленях, чувствуя себя более чем когда-либо обузой, чем-то, о чем нужно позаботиться, разобраться и вычеркнуть из списка. Я знаю, Найл не хочет, чтобы я так себя чувствовала, но я не знаю, как еще себя чувствовать. Меня спрячут где-нибудь в безопасности, пока они не решат, что со мной делать дальше.

Мы останавливаемся перед высоким, сверкающим небоскребом, во всем современном, черном и стальном. Вестибюль, в который мы входим, отделан мрамором, черным с золотом, все в стиле ар-деко, со швейцаром в накрахмаленной черной униформе и симпатичной блондинкой за стойкой регистрации, одетой аналогичным образом. Все сверкает новизной, первый этаж больше напоминает торговое заведение в помещении, чем жилое помещение.

Найл присвистывает.

— Это место чертовски красивее моего.

Я мгновенно краснею, когда смотрю на