Но была одна проблема. Я жил в Калифорнии.

Я выплатил семь тысяч долларов штрафа (надо сказать, что в то время я встречался с фотомоделью Анной, и это она внесла деньги, благодаря которым я откупился). Потом я попытался перенести мой условный срок под юрисдикцию штата Калифорния. Но в калифорнийском законодательстве нет такого понятия, как отложенный условный срок. Поэтому, согласно моему юридическому статусу, на сегодняшний день в Калифорнии я — осужденный преступник.

Когда все закончилось, я оказался нищим и бездомным. И не видел другого выхода, кроме как вернуться в Огайо. И я вернулся к Дебби и Николь. Я понимал, что сотворил большую постыдную глупость. В итоге я прожил в Огайо три месяца.

В двенадцать лет Гус дал мне первую настоящую работу. Он же позвонил и предложил встретиться в «Дубовой бочке» в пол-одиннадцатого вечера. Назначенное время вызывало у меня некоторое удивление, ведь заведение закрывалось в десять. Но я был готов на все ради Гуса и вошел в его кабинет в условленный час. Закончив свои дела, Гус сказал: «Пошли, прошвырнемся».

Он повез меня в пиццерию на улице Монро. Мы заказали пирог, сидели, ели его и болтали о какой-то ерунде. И все это время Гус пристально изучал меня. Вдруг он расхохотался.

— Что случилось? — спросил я.

Он не сводил с меня глаз и продолжал смеяться. Когда мы расправились с пирогом, Гус полез в карман и вытащил оттуда пухлую пачку денег. Хлопнул ею по столу, а затем придвинул ее ко мне.

— Это не в долг, — сказал он.

— Как это понимать? — спросил я.

— Вали. Вали отсюда к чертовой матери. Понял?

Я был в замешательстве.

— Как? Почему?

— Слушай меня. Возьми эти гребаные бабки. Уматывай отсюда и никогда больше не возвращайся. Ты мне ничего не должен. Понял? Уматывай отсюда и никогда больше не возвращайся. Даже не оглядывайся. Завтра ты простишься с Дебби и Николь и уедешь.

— Ладно, — сказал я. У меня защемило в груди. Я любил его. Он был мне как отец родной. Мне очень хотелось остаться, но в глубине души я знал, что он прав. Мне не хватило бы духу вернуться в Калифорнию, к тому же у меня не было денег, чтобы туда вернуться. Но теперь, когда мои карманы были набиты долларами, у меня не было оправданий.

Он на меня не злился. Он не был одним из многих в этом городишке, кто считал, что я приношу несчастье. Он любил меня, но знал, что если я останусь в Толидо — не будет ничего, кроме неприятностей. И он не хотел, чтобы я был таким, как он. В девятнадцать лет он тоже ездил в Калифорнию. Хотел стать актером. Он любил Калифорнию больше всего на свете, но заболела его мать, а отец был пьяницей. Гус вернулся домой, так как некому было заботиться о матери. И я всегда буду любить его за все, что он для меня сделал.

Итак, я вернулся в Калифорнию и начал звонить разным людям. Мне удалось дозвониться до Марка, который работал у Слэша механиком и был буйным алкоголиком из Дорчестера, штат Массачусетс. Он пожалел меня и разрешил спать в свободной комнате, где держал своих домашних питомцев: змей, ящериц, птиц и кролика. У кролика не было клетки, и он гадил везде, где только мог. Птицы разбрасывали зерна из клеток. Это было одно из самых загаженных мест, которые можно было представить, но зато у меня была крыша над головой.

Многие из моих прежних клиентов разъехались, но Слэш был очень щедр и разрешил мне следить за его машинами, так что я мог заработать немного денег. Раз в день я ел в «Макдональдсе» и часами читал книги. «Сиддхартха», «Демиан», «Нарцисс и Гольдмунд» Германа Гессе[43]. «Источник» и «Атлант расправил плечи» Айн Рэнд[44]. «Чужак в стране чужой» Роберта Хайнлайна[45]. Эмерсона[46], Торо[47]. Все, что мог достать. Я читал все подряд, читал, чтобы забыться, читал, чтобы не думать, какая бывает гребаная и несправедливая жизнь — по крайней мере, моя собственная была именно такой. Мне нечего было делать, я устал от равнодушных людей. Я не закончил школу, я был гребаным уголовником и поэтому решил заняться самообразованием.

«Алхимик» Пауло Коэльо[48] произвел на меня очень сильное впечатление. Когда я отчаялся, он дал мне надежду. Его герои говорили мне: «Секрет жизни не в том, чтобы упасть семь раз, а в том, чтобы восемь раз подняться».

И я поднялся. Но потом упал еще ниже и ударился еще больнее.

Я решил заняться спортом, потому что подумал, что спорт может вывести меня из депрессии. Я ходил по городу и присматривался к тренажерным залам. Заходил и в «Бэллис». Там было дешево, но погано, и я чувствовал себя несчастным человеком. Мне вспомнилась одна из психотерапевтических книг, которую я видел в магазине. В ней я вычитал, что если хочешь преуспеть, то ты должен окружить себя успешными людьми. Вот я и решил одним выстрелом убить двух зайцев. В отеле «Лоуи» на Оушн-авеню был тренажерный зал премиум-класса. Я проходил мимо него много раз, но однажды зашел внутрь и осмотрелся. Это было что-то невероятное. Необыкновенно дружелюбный администратор показал мне все, что у них есть. Все тренажеры были новенькими, сталь сверкала. Хотя посетителей было немного, все они производили впечатление богатых, успешных людей, находящихся в превосходной физической форме.

Администратор повел меня в раздевалку, — она сияла чистотой, и даже запах там был приятный. Он обратил мое внимание на сауну и парилку. Потом мы вышли на улицу, где мне показали бассейн с видом на Тихий океан. Я оторопел. Я никогда не думал, что спортзал может быть так прекрасен. Он напоминал спа или какой-то курорт.

Когда мы вернулись обратно, мой новый знакомый предложил мне абонемент.

— Ты шутишь, друг? Конечно, беру!

И запнулся. Я не спросил, сколько это стоит.

— Двести долларов сейчас и потом сто семьдесят пять долларов в месяц, — сказал он.

Мое сердце оборвалось. Я чувствовал себя разбитым и смущенным. В «Бэллисе» просили тридцать долларов в месяц. Я подумал, что здесь попросят пятьдесят. Я уже готовился набрать воздух в легкие и брякнуть какую-то нелепость вроде: «Хорошо, я еще вернусь, — сначала надо посмотреть и другие места».