– Там этого нет, – сказал он.

– А что есть? – не отрываясь от чтения, спросила она.

– Есть свидетель, который видел ту же самую женщину, которую заметила и гражданка Беляева.

– Где здесь написано, что это была я? «Ее лицо я увидеть не смог, поскольку она была повернута ко мне спиной и боком». Как это, сразу и тем, и другим?

– Гражданин находился в движении. Сначала женщина стояла к нему спиной, а потом – боком.

– Вы сказали «женщина». Я так понимаю, неустановленная, да? Время здесь указано. В этот момент я находилась дома.

– Кто может это подтвердить?

– Лейтенант Клюев. Он уехал, а я осталась дома.

– Не было его у вас.

– Как это не было! – возмутилась Чиркина.

– А Денис Викторович Клюев у вас был?

– Это что, шантаж? – Голос женщины едва не сорвался на визг.

– А Денис Викторович был у вас!

– Да, это шантаж! – всплеснув руками, заявила Татьяна. – Я думала, что имею дело с серьезными людьми, а здесь сплошной обман и давление!

– Может, хватит валять дурочку?

– Обман и грубость.

– Денис Викторович вас бросил. Вы решили ему отомстить, заманили его к себе, сняли слепки с ключей, изготовили дубликат. Вчера позвонили Клюеву, он приехал к вам, но не застал дома. Пока Денис Викторович вас ждал, вы проникли в квартиру Платоновой, дождались ее, облили кислотой, после чего благополучно скрылись.

– Никто ничего не докажет, – заявила Чиркина.

– Почему вы так думаете?

– Я не думаю, а знаю. Невозможно найти в темной комнате черную кошку, особенно если ее там нет. Я не проникала в квартиру к Платоновой, не обливала ее кислотой и не скрывалась. У меня есть алиби.

– В момент совершения преступления вы находились у себя дома в компании с гражданином Клюевым, не так ли?

– Абсолютно верно. Он может это подтвердить.

– Значит, и у него есть алиби?

– Совершенно верно.

Чиркину можно было сравнить с прожженной проституткой, которая изображала перед клиентом святую невинность. Причем достаточно убедительно. Только вот Егор ей уже не верил.

– Значит, вы отказываетесь от своих прежних показаний?

– Я и не собиралась настаивать на них.

– Зачем вы оговорили гражданина Клюева?

– Я хотела над ним пошутить.

– Это зло карается законом.

– Какое же наказание мне грозит? – Чиркина захлопала глазами в наивном, явно показном испуге.

На самом деле она понимала, что ничего серьезного ей за оговор не будет. Дело-то заведут, но дойдет ли оно до суда? Под стражу ее заключать оснований нет. Подписка о невыезде – это максимум. Даже если состоится процесс, она отделается или штрафом, или условным сроком.

– Кто вам звонил сегодня ночью? – жестко спросил Архаров.

У него не было никакого желания разводить антимонии.

– А кто мне звонил ночью?

– Можете ознакомиться с распечаткой звонков с вашего телефонного номера. Он протянул ей лист бумаги.

Чиркина не стала воротить от него нос.

– Неужели все так серьезно? – с расстроенным видом проговорила она.

Женщина приложила к груди растопыренную ладонь и пошевелила пальчиками так, как будто пыталась нащупать точки соприкосновения с собственной душой.

– Один номер обведен маркером, – сказал Архаров, усмешкой отвечая на ее ужимки. – Чей это телефон?

– А я разве вам не говорила?

– Чей это телефон?

– Кто-то надо мной жестоко пошутил, дал таджикам мой номер. Как будто я дешевая проститутка. Вот один привязался, звонит каждый день. Нияз его зовут. Странно, почему я вам не сказала, когда вы приходили.

– Я вам не верю.

– Вы позвоните, узнайте.

– Я обязательно так и сделаю, узнаю, как зовут вашего сообщника. Вернее, сообщницу. Ту самую, которую сегодня ночью в «Хрустальных ключах» люди видели.

– Вас не поймешь. – Чиркина надуто посмотрела на Егора. – То меня в «Хрустальных ключах» видели, то мою сообщницу.

– А где это, «Хрустальные ключи»?

– Понятия не имею. Вы сказали, я повторила.

– В протоколах допроса свидетелей про «Хрустальные ключи» ничего не сказано.

– Так вы же сказали. Нет, если вы меня в чем-то подозреваете, можете арестовать. Я женщина слабая, со мной справиться легко, – выдала Чиркина и пронзительно вздохнула.

– Слабая или нет, а Дениса Викторовича Клюева вы подставили.

– Я не нарочно. Я на него злая тогда была, когда вы пришли. Он мне нагрубил, а тут вы про алиби спросили. Вот я и сказала, что не было его у меня.

– У вас очень хорошо получилось морочить мне голову, – сказал Архаров и совсем невесело усмехнулся.

– Да? Не заметила.

– Я заметил. И тогда вы мне голову морочили, и сейчас тем же самым изволите заниматься.

– Извините, если я сделала что-то не так. – Татьяна покаянно опустила голову на грудь.

– Артистка! – Егор покачал головой.

– Я ни в чем не виновата, – уныло проговорила она, рассматривая ноготки на своей руке.

– А дача ложных показаний?

– Да, глупо получилось.

– Очень даже. Только вот не вышло у вас подставить Клюева. Засветилась ваша подельница, не выгорел ваш план. Потому и позвонила вам ваша сообщница, а вы теперь отказываетесь от оговора.

– Нет у меня никакой подельницы. И сообщницы тоже. Просто зло на Клюева взяло. Почему он меня бросил?

– Ольга Платонова была вашей подругой?

– Нет, не была.

– Зачем же ваша сообщница сняла жесткий диск с компьютера? Там были ваши с Ольгой фотографии?

– Не могло там быть таких фотографий.

– Может, вы вели с ней переписку?

– Нет, не вела. Я ни в чем не виновата! – Татьяна жалостливо посмотрела на Архарова.

Но она зря рассчитывала на пощаду. Егор собирался вытрясти из нее все – где она работала до того, как перешла на содержание к щедрому Клюеву, с кем дружила прежде и общается сейчас. Он обязательно докопается до истины и загонит в угол эту хитромудрую особу.

Удар в голову, в корпус, рукой, ногой, быстрей, сильней. Жан молотил грушу, пока силы не оставили его. Он остановился, перевел дух и снова обрушил кулаки на условного противника. Бил, пока от усталости не потемнело в глазах. Голова закружилась, ноги подкосились.