Когда родился Джош, я отдалась материнству с таким энтузиазмом, что сама удивлялась. Весь прочий мир потускнел. А когда закончился мой декретный отпуск, я подала заявление на увольнение и решила стать фрилансером, чтобы работать на дому. Я кормила малыша грудью, поэтому Крис почти не знал забот, он лишь следил, чтобы сиденье в машине было правильно зафиксировано и не кончались запасы подгузников. Несколько месяцев я провела с Джошем в детской, сидя с ним в кресле-качалке, а ночные кормления превратились в мое любимое занятие. Поначалу это утомляло, но позже я стала получать ни с чем не сравнимое удовольствие от приглушенного сияния ночника, абсолютной тишины и размеренного дыхания сынишки.

Как-то вечером Крис вернулся с работы и остановился в дверном проеме, глядя, как я кормлю Джоша.

– Тебе что-нибудь нужно? – поинтересовался муж.

– Нет, – ответила я, даже не поднимая глаз. – Мне ничего больше не нужно.

Крис мог работать столько, сколько ему хотелось, ведь я относилась к тем женам – и матерям, у которых все в доме под контролем. А когда на свет появилась Джордан, я предалась материнским обязанностям с той же одержимостью, с какой заботилась о ее брате, прилагая вдвое больше усилий, чтобы уделять внимание обоим детям. Если Крис и чувствовал себя обделенным, то не показывал этого.

Когда Джордан начала спать одна, я периодически просыпалась и в тишине нашей комнаты прислушивалась, не доносится ли из детской плач или другой шум. Убедившись, что оба ребенка спят, я будила Криса, и мы по-быстрому занимались любовью. Он всегда был очень отзывчив, а секс посреди ночи стал моим способом хоть как-то компенсировать то внимание, которого я лишила мужа в первые годы материнства. Но к долгу это не имело никакого отношения, я действительно нуждалась в близости, интимной связи с Крисом, как, впрочем, и он. А может, и больше.

Уложив детей спать, я спускаюсь на первый этаж. Крис, зажав во рту ручку, перебирает пачку бумаг. И хотя муж уже долгое время не спал в нашей общей кровати, я все же говорю:

– Приходи наверх, когда закончишь. – Явного отказа я не смогу вытерпеть, поэтому добавляю: – Я лишь хочу, чтобы ты лежал рядом со мной. Пожалуйста.

Ненавижу себя за эту мольбу в голосе.

Крис переводит на меня взгляд и вынимает изо рта ручку. Я вижу, как ему не терпится вернуться к работе, однако его лицо смягчается.

– Хорошо, – говорит он. – Дай мне еще полчаса.

Но утром я просыпаюсь в одиночестве, а когда спускаюсь сварить кофе, то застаю Криса на диване – муж уснул в обнимку с бумагами и ноутбуком.

Я просыпаюсь от какого-то движения на кухне. Слышу, как открывается раздвижная дверь и Клер что-то тихо говорит Такеру. Льется вода, я представляю, как жена наполняет кофейник и готовит завтрак. Я по-прежнему в шортах и футболке, в которых ходил на парад. Несколько раз моргаю, чтобы проснуться. Накануне я что-то забыл сделать. Пищит ноутбук, сообщая о новом письме, и я вижу разбросанные по полу документы. Вспоминаю вдруг о просьбе Клер и о выражении ее лица, когда она позвала меня наверх.

Вот черт!

Она такая терпеливая. Намного более, чем был бы я на ее месте. А я не смог сделать то единственное, о чем она просила. Но, честно говоря, это мое упущение – лишь капля в море проблем.

Мне понадобится уйма времени, чтобы загладить свою вину перед Клер. И не только за прошлую ночь, но и за весь год.

Я обязательно это сделаю, лишь бы она еще немного подождала.

Останавливаюсь возле стола полицейского, занимающегося общественными вопросами, включая выдачу знаков на ограничение скорости. Я не очень хорошо его знаю, но, кажется, он неплохой парень.

– Чем помочь? – спрашивает он.

– Можешь проверить списки? Одна моя знакомая стоит в очереди на получение знака ограничения скорости. Ее зовут Клер Кэнтон.

Он стучит по клавишам, я жду. После парада я залез в телефонный справочник в Интернете и нашел в том районе лишь одного человека с такой фамилией – Кристофера. Очевидно, это ее муж. Когда закончилось шествие, я видел, как Клер разговаривала с высоким светловолосым мужчиной. Еще одна причина, по которой нет смысла думать о ней.

Но я ничего не могу с собой поделать.

Она действительно очень похожа на Джесси. А ее волосы… Когда я остановил Клер, то они мне не слишком запомнились, но на парад она пришла с распущенными прямыми волосами, как обычно носила Джесси. Но вот губы у Клер совсем другие… На самом деле у нее роскошные губы. Полные, но не похоже, чтобы она их искусственно увеличила. Когда она говорит, невозможно оторвать от них взгляд.

Полицейский выводит на экран список и пролистывает имена.

– Прошло довольно много времени. Она почти в самом низу.

– Ты не мог бы продвинуть ее в очереди?

– Конечно, – пожимает он плечами. – Насколько?

– На самый верх.

Парень изгибает бровь, но я остаюсь спокойным.

– Твоя подруга?

Даже не знаю, как назвать Клер. Мы ведь едва знакомы.

– Ага, – киваю я.

– Сделано, – отвечает офицер. – Она получит знак через пару дней.

– Спасибо, – говорю я. – Я перед тобой в долгу.

– Надеюсь, она того стоит, – смеется парень.

После пяти месяцев безработицы Крис понял, что проблема так легко не решается. Он часами сидел в кабинете, повиснув на телефоне, и дни напролет отсылал резюме в разные компании. У него сохранились контакты четырех рекрутеров, но только один из них регулярно перезванивал. Крис все больше отдалялся от меня и очень отрывисто отвечал на вопросы. Сон и вовсе покинул мужа, я просыпалась посреди ночи и находила его в кабинете, наполненном зловеще-синим сиянием ноутбука.

– Ты как? – обычно спрашивала я.

– В порядке, – отвечал он. – Ложись спать.

Меня тут же охватывала тревога, я вспоминала женщину с занятий по йоге, чей муж потерял работу. Нашел ли он новое место? В нынешней ситуации Крис не знал, где применить свои навыки. Наши роли, столь четкие в прошлом, теперь находились в постоянном движении, и муж, скорее всего, не понимал, как с этим справиться.

В середине прошлого августа, когда приближался учебный год, Джошу и Джордан понадобилась новая одежда. Они выросли почти из всех вещей, а то, что подходило по размеру, уже потеряло вид. Из-за особой любви Джоша к футболу все его джинсы были порваны на коленях, а Джордан имела привычку портить вещи пятнами от фломастеров. Беспокоясь о нашем бюджете, я избегала магазинов, где обычно покупала одежду, решив, что пришло время экономить. Может, вещи моих детей будут не из эксклюзивной коллекции, но хотя бы без дыр и пятен. Джоша и Джордан вообще мало волновало, где я покупаю им одежду, а я была рада тому, что они не обращали внимания на модные тренды, это время еще не пришло.