Выйдя из каюты-лазарета, я почти сразу услышал ее голос, доносящийся из покоев старпома. Я подошел и уже занес кулак, чтобы постучать, когда шепот прервал меня:

– … сама напросилась. Зря ты заступилась за новичка, он же не дурак, чтобы не распознать ложь.

Это был голос старшего помощника. Я незаметно приоткрыл дверь и заглянул в щелку.

Со своего места я видел только Леди. Она сидела на подвесной койке, откинувшись на переборку и глядя на противоположную сторону. Ее глаз заплыл, повязка за ненадобностью сдвинута на перевязанный лоб. Видимо, она ударилась о борт, когда я налетел на нее.

– Нельзя было дать ему расплатиться за то, в чем виноваты мы. Если бы мы не вынесли груз из трюма, капитан бы даже не заметил. Но кто рассказал ему об этом?..

– Думаешь, кто-то сдал нас? – после недолгого замешательства спросила Ирен.

– Конечно. С чего бы это он решил проверить трюм?

– Ну, не знаю, может, потому что ты похитила таможенных?!

– Не бухти, – отмахнулась Леди.

– Допустим, ты права. И на кого ты думаешь?

– Не знаю. Может, Скотт – он не в восторге от нас. А может, новенький. Чего капитану стоило запугать его.

– В любом случае, теперь придется обо всем забыть.

– С чего бы это? – резко спросила Леди, подавшись вперед.

– Ну, ведь теперь он знает…

– … что мы пронесли на борт контрабанду. В худшем случае знает, кто именно это сделал. И все.

– Ты с ума сошла?! Что, скажи мне, стоит такого риска?

– Ренчик, неужели тебе самой не надоело терпеть все это? То, что мы для них грязь под ногами?

– Это наша работа.

– Свою работу мы выполняем исправно. Думаю, мы заслужили спустя столько лет наконец встать у руля.

– Почему бы тебе не попытаться сделать это честно?

– Честно? Брось, Ирен, тебе прекрасно известно, что нам никогда не достичь этого честно. Для этого нужны деньги и связи. У нас ни того ни другого, напоминаю, нет.

– И ради этого ты готова убить человека?

Я вздрогнул.

– Никто не собирается его убивать, – как будто с отвращением возразила Леди. – Мы просто оставим его на каком-нибудь диком острове с его… пистолетиком, и…

– Так вот в чем все дело? В том что он тебе угрожал? – пресекла Ирен.

– Нет! – отрезала Леди. – Он… он просто… стоит на нашем пути.

– На пути к чему?

– Ну сколько можно повторять? На пути к свободе, к деньгам…

– Рассказывай эти сказки команде, а мне изволь сказать правду.

– Не начинай, – вздохнула Леди. – Ради тебя же и стараемся. Ради тебя и Саффи.

– Спасибо за заботу, сестренка, но мы тебя об этом не просили. Ты хоть понимаешь, какая ответственность лежит за свободой? – спросила Ирен.

– Конечно, не ты одна такая умная. Ирен, команда любит нас, у нас есть авторитет и опыт. Этого хватит.

– Команда любит тебя.

Леди рассмеялась.

– Не переживай, ты за бортом не останешься.

– А хотелось бы.

– Что? Что ты… имеешь в виду?

– Я хочу остаться на суше.

Какое-то время Леди не отвечала.

– Ну, конечно, если ты хочешь отдохнуть, то…

– Остаться навсегда.

– Что?

– Я хочу растить дочь.

– А где ты намерена взять деньги для этого? – с легкой усмешкой в голосе спросила Леди.

– Мы найдем путь. Как всегда.

– Но… Ладно, хорошо. – Запинаясь, Леди попыталась взять себя в руки. – Но, Ирен, мы же всегда хотели…

– Это было раньше, теперь моя жизнь принадлежит не только мне.

– О чем ты?

– Что будет, когда мы поднимем мятеж? Нас начнут искать, и рано или поздно поймают. Я не хочу, чтобы на Саффи стояло клеймо разбойничьего отродья. Кроме того, я нужна ей.

– Т-ты можешь не участвовать во всем этом, если хочешь, – невольно заикаясь, предлагала Леди, глядя в палубу.

– У нас “одна рожа на двоих”. Я так или иначе буду участвовать, если будешь ты.

– Есть маски или что-то вроде того…

– Нет, сестра. Рядом с моей дочерью не будет пирата!

Слово, тяжелое, опасное, зависло в воздухе.

– Но, Ренчик, мы же обещали…

– Мы были детьми. – Второй пом не ответил, и старший подошел к ней. – Слушай, я тоже не хочу этого. Но если ты все-таки стоишь на своем…

– Ультиматум ставишь? – тихо спросила Леди, сбрасывая руку сестры со своего плеча.

– Нет, я ставлю тебя перед выбором. Брось эту дурацкую идею, и вернемся домой.

– К кому домой? К вам?

– К чему здесь это? – напряглась Ирен.

– К тому, что эта идея остается в силе. Парни готовы. С тобой или без тебя.

– Да почему именно сейчас?? – сорвалась Ирен. – Из-за “Людоеда”? Или из-за капитана?

Леди молчала.

– Готова спорить, что из-за него. Потому что он не ведется на твою игру. Он видит тебя насквозь, сестра, но не забывай, что я тоже.

Тишина вздрогнула от звука удара кулака об стол. Леди встала.

– Скоро мы начнем. Мы или он. Выбирай.

– Я выберу свою дочь, – тихо, но твердо ответила Ирен.

Раздались упругие, энергичные шаги и тень Леди упала на дверь. Запаниковав, я отскочил в сторону и успел только вжаться в переборку, когда второй пом вышел. Тем, что я остался незамеченным, я обязан больше всего огромному синяку на глазу Леди.

Значит, мятеж! Я должен был понять. Все было неспроста. Значит, гарпунерам она помогла только чтобы скрыть преступление, и я попал впросак по той же причине… Удивительно, как в один момент хорошо, кажется, знакомый человек оказался чужим. Никто из матросов не заговаривал об этом, да и я боялся заикнуться о готовящемся бунте. Сестер, видимо, не обошла участь близнечных мифов. “Людоед” словно бы превратился в пороховую бочку, вот-вот готовую рвануть. Я с замирающим сердцем стал ждать момента взрыва.

Глава VII

Прошла неделя. На это время все неожиданно затихло, второй пом перестал пререкаться то с капитаном, то с собственной сестрой и вновь веселил компанию, будто и не было ничего.

– Здорово, парни! – воскликнула она, утром спускаясь в кубрик. – Время не ждет, пора. Подъем!

Матросы с неохотой, лениво потягиваясь, поднялись с коек.

– Но перед этим… – она понизила голос. – Все по плану?

– Ну, да, – тихо, с привычной ему снисходительной улыбкой, подтвердил Крок. – Через 6 дней…

– Отлично, – улыбнулся в ответ помощник, – я вас проверяла. Ладно, выползайте, пока кэп ничего не заподозрил.

Она уперлась левой рукой в люк, чтобы открыть его. Я заподозрил что-то неладное, правда, не понимая, что. Почувствовав на себе мой пристальный взгляд, помощник слегка улыбнулся.

Я не стал никому высказывать своих подозрений.

Как стало понятно, передышка