Мистер Ньюмен приподнял подбородок и сощурился как будто размышляя. Почему, спрашивал он себя, я должен предполагать, что они будут применять насилие? Однако, когда, повернувшись, он посмотрел на Фреда, то понял, что тот говорил именно о насилии. Раньше, чем он успел сделать еще одно неопределенное замечание, Фред сказал: – Нам нужны люди твоего класса. Сегодня утром Карлсон хотел серьезно поспорить, что ты купишь у Финкельштейна. Он думал, что ты такой же.

Неожиданно для Ньюмена его осторожность улетучилась. – Какой это, такой же? – быстро спросил он.

– Ты знаешь, о чем я, – сказал Фред.

Ньюмен не знал наверняка. И он тотчас же испугался, что на его лице видно смущение от того, что имел в виду Карлсон. – Я присоединюсь к вам, – сказал он, беспокойно ворочаясь на брезентовом сидении шезлонга.

Фред легко хлопнул его по ноге и поднялся, оседлав подставку для ног шезлонга. Приподняв ногу, он подтянул брюки и с ухмылкой человека открывающего секрет сказал: – Ньюмен, ты что надо. – Он посмеялся над собой, как коммивояжер, который после сделки признается в собственной гуманности: – Ты из тех немногих в квартале с кем мне пришлось повозиться.

Ньюмен засмеялся: – Пришлось повозиться со мной?

Он только сейчас понял, что весь этот год Фред говорил с ним так же искренно, как и во время сегодняшнего разговора. Раньше он не понимал, как далеко все зашло…

– Пора идти, прогулять собак. В подвале я делаю модель парусника, – сказал Фред, перемахивая ногой через перегородку. – Заходи потом когда будет время. Это мое хобби. Увидимся.

– Теперь не беспокойся, – сказал Ньюмен, когда Фред пошел в дом.

Уставившись на дом Карлсона на другой стороне улицы, он почувствовал некоторое облегчение. Карлсон, это не Фред. Карлсон работал старшим кассиром в банке. Служащий банка. Вспоминая теперь, как Карлсон повернулся к нему через улицу и сказал: «Вторжение продолжается», Ньюмен ощутил слабую гордость за его озабоченность. И Фред тоже… Весьма приятно быть в дружеских отношениях с соседями. Может быть, вращаясь в их обществе, ему удастся встретить подходящую женщину. Может быть…

К нему снова вернулась мысль о завтрашнем дне. Он поднялся с шезлонга с чувством острой тревоги. Куда ему идти? Что с ним будет?.. Он услышал, что справа от него открылась дверь, и появился Фред с двумя рыжими сеттерами, которые беспорядочно обнюхивали все вокруг него и путали поводки друг друга. Через перегородку веранды Фред засмеялся Ньюмену, засмеялся по-дружески. Затем вместе с собаками он сошел по ступенькам вниз на улицу, их длинные когти постукивали по бетонной дорожке. Разговаривая с ними вполголоса, он резко подтягивал их за поводки, когда они убегали слишком далеко от него, и вся троица скрылась в спускающихся сумерках.

Мистер Ньюмен постоял немного, прислушиваясь к затихающим звукам постукивающих когтей, а потом на улице воцарилась тишина. Стоя он почувствовал глубокую благодарность при воспоминании о дружелюбной улыбке Фреда. Его охватило ощущение товарищества. Слава Богу, чуть не сказал он вслух, не все так глупы как Гарган! Завтра он отправится в город и найдет работу. Даже лучшую должность. Например…

Его глаза заметили включенный в окне углового магазина свет. Оттуда на темный тротуар отсвечивало желтым. На лице мистера Ньюмена появилось выражение сурового негодования. Его грудь расправилась, а маленькая челюсть напряглась. Работают по воскресеньям, подумал он, чтобы не упустить ни гроша. Неожиданно разгневавшись, он снова решительно опустился в шезлонг. Он дождется возвращения Фреда и потом серьезно поговорит с ним об этом. Смотря на желтый свет на углу, он почувствовал, как в него вливается неведомая ранее сила, казалось даже его тело увеличивается. Образ бородатого мужчины в ермолке, так уверенно устроившегося в их квартале, чувствующего себя так вольготно, возник перед ним и в сгущающейся темноте он дожидался стука собачьих когтей.

Направляясь следующим утром на подземке с Восьмой авеню на Манхеттен, он изо всех сил подгонял поезд. Этим утром, безоблачным и жарким, на сказочном острове в конце туннеля его казалось, поджидала какая-то грандиозная ярмарка, на которой он будет прицениваться к заманчивым товарам, чтобы сделать выбор своего сердца. Он ехал искать работу.

Все эти годы, тщательно осматривая опоры в подземке, он ощущал одновременно как страх, так и надежду. Потому что он никогда не знал наверняка, какую роль сможет благополучно сыграть в случае неприятностей. Но теперь он уже встретился с неприятностью прямо на улице, при людях и ничего ужасного с ним не произошло – в результате, он, как никогда прежде сблизился со своими соседями. Сидя в вагоне, он почувствовал себя крепким. Даже сильным.

Он стремительно приближался к лучшему миру. После стольких лет в одном том же отделе, в одном том же здании, поиски работы представлялись приключением. Новое окружение, новые и интересные знакомства, возможно крутой поворот в жизни… Кто может определить, чего действительно стоят его способности на открытом рынке? Вчера вечером обнаружилось, что ему почти повезло, что он лишился старой работы. Там ему страшно недоплачивали. Теперь он наверняка может потребовать на первое время шестьдесят пять долларов в неделю. Возможно, ему следовало уже давным-давно сменить работу. Действительно, размышлял он с удовольствием, он просто был обязан сделать это.

С ревом подъехал поезд. Мистер Ньюмен был одет в свой самый новый серый костюм. Его легкая шляпа довольно красиво изгибалась над поднятой, вернее, упрямой головой. На нем был накрахмаленный воротничок и тщательно завязанный голубой галстук, который он приберегал для особых случаев. Ногти на пальцах были аккуратно острижены и сияли розовым, как у младенца. Едва ли у него на душе была хоть морщинка. Его очки были на месте.

Устроившись на сидении, он просмотрел отдел частных объявлений в воскресной «Таймс». Но газета (которую он умышленно взял из дома для магазина на углу в качестве вещественного доказательства того, что сегодня утром газету ему покупать не нужно) не содержала ничего интересного для такого человека как он. Объявления о должностях, на которые он мог бы согласиться, помещались редко. Он был специалистом. Веселое настроение отвлекало его внимание от объявлений, он поднял глаза и увидел кое-что такое, что вызвало у него интерес – плакат закрепленный в изогнутой верхней части угла вагона.

Это была картина изображающая группу пассажиров в подземке, один из которых сидел с большой сигарой во рту. Выражение лиц его соседей выказывало искреннее отвращение к нему, а подпись к картинке гласила: «НЕ КУРИТЕ В ОБЩЕСТВЕННОМ ТРАНСПОРТЕ. ВЫ МЕШАЕТЕ ДРУГИМ ПАССАЖИРАМ». Однако внимание мистера Ньюмена привлекла нетвердо проведенная карандашом стрелка, указывающая на курильщика, возле головы которого было небрежно написано «еврей». Легкое смущение, которое охватило бы его раньше, сегодня утром не возникло. Вместо этого, немая «сцена» – прямо под плакатом стояло несколько собратьев того, что был изображен на плакате – вдохнула в него слабое, но несомненное ощущение силы. Не проснулось даже свойственное ему отвращение к плохому вкусу, потому что вчера вечером анонимный рисовальщик потерял часть своей пугающей анонимности и напоминал мистера Карлсона в большей степени, чем какого-то хулигана. Он всегда опасался, что могут начаться какие-нибудь бесчинства, и его поневоле вовлечет в их вихрь, а насилие в любом виде пугало его, но и этого страха он тоже не ощущал сегодня утром. Ибо что бы сейчас ни произошло, он уже был подготовлен Фредом к этому и если бы он принял какое-то участие, то лишь в соответствии с его темпераментом и понятиям о приличиях.