Я откатил назад сдвижную часть фонаря и с наслаждением подставил лицо мягкому ветерку. Травой пахнет, лугом… хорошо-то как! Ни войны, ни звуков боя… Эх-х, пора. Я вылез на крыло, сбросил парашют и уложил его в кабину. Сверху полетел и шлем. Пилотки у меня с собой не было. Не планировал я по гостям-то разъезжать.

Подбежали сопящие мужики в темных комбинезонах и танковых шлемах.

– Кто такой? Чего тут надо? Демаскируешь нас, летчик!

– Тихо-тихо, мужики! Кто тут у вас старший? Капитан Туровцев, заместитель командира особой авиационной ударной группы! С кем я говорю?

– Старший лейтенант Нурмухамедов, командир ремроты 214-й танковой брига…

– Стоп-стоп-стоп, старший лейтенант! Некогда! Там человек в опасности! У тебя связь есть? Выкликай мне… контрразведчика своего выкликай! А вы, ребята, давайте – взяли, покатили… Эй-эй, потише! Это вам не танк! Это воздушное создание, с ним обращаться нужно нежно и ласково. Покатили во-он туда, под деревья. Найдите, ребята, брезент какой… Или сеть маскировочную. Секретный самолет-то, укрыть его от лишних глаз надо. И часового поставить. Есть связь? Иду, иду!

В общем, с бригадным контрразведчиком меня соединили. Я ему навешал лапши на уши и вытребовал срочно сюда, в расположение ремроты. Дескать – все на месте и объясню. А пока я стал раздавать команды старлею.

– Меня Виктор зовут, а тебя как? Ильдар? Вот что, Ильдар… Как бы тебе сказать-то попроще… В общем – мы испытываем на фронте новую технику. Один летчик был сбит и прыгнул там, за линией фронта. Мне надо туда, в общем… Выручать его. Нет, ваш бригадный разведвзвод мне не поможет, а помешать сможет вполне. Вот что мне от тебя надо, Ильдар. Маскхалаты, ну, комбинезоны камуфляжные, как у разведчиков, у тебя есть? Вот здорово! Вот ты хомяк, старлей! Ну – не обижайся, это я от восторга, честное слово. Дай мне один поносить, жив буду – верну. Теперь вот что… Прикажи своим мужикам из прутка миллиметров в восемь нарезать такие вот «карандаши», миллиметров двести – двести пятьдесят длиной. И заточить их с обоих концов поострее. Сколько? А давай штук тридцать. И в сумку из-под противогаза сложите. Сумку-то найдешь? Вот и хорошо. «Лимонки» у вас есть? Туда же, в сумку, насыпьте с десяток, хорошо? Вот, пожалуй, и все. Да! Пару индпакетов положите да сухарей немного, флягу с водой.

Вот посмотрим, какой ты гостеприимный хозяин, Ильдар…

Тут снаружи палатки послышался рев мотора, потом громкий разговор, полог откинулся, и быстрым, начальственным шагом в палатку заскочил моложавый майор с седыми висками и с украшенной орденами грудью. Боевой в бригаде смершевец, однако!

– Ну, что тут у вас, Нурмухамедов? – резко спросил майор, старательно не глядя на меня. Ага, знаем мы эти игры.

– Товарищ старший лейтенант! Оставьте нас с товарищем майором. Давай, Ильдар, делай, что я попросил – времени совсем нет!

– Слушаюсь! – козырнул старлей и исчез. У майора сам по себе в звуке «о-о» или «во, млять!» раскрылся рот.

– Товарищ майор! Прошу вас ознакомиться! Отставить – из моих рук, читайте, читайте внимательнее… И на подпись-то взгляните. После войны хвастаться будете…

Я уже несколько раз говорил, что всем попаданцам надо брать пример с первопроходимца – с Ильи Лисова. Прикинув, какой у него мог бы быть мандат, я протянул майору пустой бланк послеполетного отчета, который я нашарил в кармане своего комбинезона. Поймав его взгляд, я представил, какой текст майор мог бы прочитать над простой и лаконичной подписью красным карандашом: «И. Сталин»… И майор этот текст и увидел. А что тут удивительного? Как известно: «Мысль, овладевшая массами, становится материальной силой». Так, что ли, сказал классик?

Майора пробило в пот. Я представляю… Но надо его быстренько дожимать, времени совсем нет.

– Убедились, товарищ майор? Не надо беспокоиться – к вам нет никаких претензий. Наоборот – благодарю вас и ваших боевых друзей за помощь в сложной ситуации. Поясняю – за линией фронта наш человек, здесь близко… Дайте карту – вот здесь, в районе этих прудов. Хорошо – озер, не суть важно. Я вас прошу. Сейчас я уйду за своим человеком, ночью мы вернемся… Нет, сопровождающих не надо. Нет, я сказал – нет, майор! Майор! Вы что, охренели? Какой «переход к врагу»? Вы мой истребитель видели? Так я только что со стороны «врага» и прилетел, ясно? А сейчас я туда проползу на пузе, секретный истребитель я туда не поведу, это хоть ясно? Вот и хорошо… Вас же я попрошу сделать следующее…

В общем, мы с майором договорились. Правда, этот страшно подозрительный человек (и как таких только в контрразведке держат – не понимаю!) стребовал с меня письменный приказ. Пожалуйста! Мне жалко, что ли? Будет, что потом в школьный музей передать. В раздел «Наши выпускники – герои сражения на Курской дуге», во как!

Итак – мой самолет укутают и возьмут под охрану. Ночью к точке, куда я указал, майор пригонит бронетранспортер – я что, дурак, ночью до ремроты пешкодралом переть? Да еще с Васюшкой на ручках? К нашему возвращению майор свяжется с группой «Молния» и наутро попросит пригнать «У-2» с техником и бензином для моего «Яка». Василия тоже как-нибудь куда-нибудь упихаем. Да, по завершении операции… Черт, как бы ее назвать? «Дед Мазай и зайцы»? В общем – по завершении операции нас в ремроте ждет помывка в бане и ужин. Всё? Всё. Да – к ужину сто грамм! Теперь – всё! Нет, не всё! Со всех, с кем я контачил, взять подписки о неразглашении. Дурь, конечно, но процедура есть процедура. Корень – дура. Теперь всё? Всё! Держи мой планшет и документы, майор. Пошли переодеваться и вооружаться!

* * *

Это много времени не заняло. Пятнистый комбинезон разведчика я надел прямо на трусы. Форму я снял. Ничего, не замерзну – ночью будем уже дома. Стальные стерженьки сделали, как надо. На вопрос «А зачем вам они?» я молча кинул пару в дерево метров на десять. Иглы стукнули, и все вопросы сразу отпали.

Я проверил противогазную сумку – кроме игл, в ней оттягивал руку приятным весом десяток «лимонок» с уже вкрученными запалами. На самом дне сумки лежал небольшой кусок сала, завернутый в белую чистую холстинку, ржаные сухари и многообещающе плещущаяся фляжка.

– Ну, ребята, я пошел!

Майор как-то хмуро посмотрел на меня, но останавливать человека, который таскает в кармане такие автографы от Верховного Главнокомандующего, благоразумно не стал.

– Будем ждать, товарищ капитан…

– Во-во, только прошу – не надо самодеятельности. Ночью тихо выдвинетесь в точку рандеву, тихо сядете в кустики – и ждите. Я сам вас найду. Пока!

Я скользнул в зеленку. У-ум, а запах-то, запах! Соляр, сапожная мазь и кто-то поблизости опростал кишечник…

* * *

Куда мне скакать – я знал. Все посмотрел, выглядел в бинокль. Да, бинокль я тоже оттяпал у доверчивых танкистов. Мне нужнее будет.

Поудобнее устроив сумку на боку, я проверил пистолет за пазухой (кобуру я брать не стал), еще раз поводил биноклем и скользнул… Километра четыре будет. А тихо пока здесь!.. Я тоже сначала удивлялся, что на фронте могут быть вот такие, как бы поточнее сказать… Дыры? Лакуны? Прорехи? Хотя – это же понятно. Невозможно по всей линии советско-германского фронта поставить по солдату на каждом метре. Любое общество может позволить себе отдать в армию процентов семь мужчин. Ну, при известном напряге – десять процентов. Если выскочить из штанов – то двенадцать. Столько солдат, чтобы поставить их частоколом по линии фронта, ни немцы, ни мы просто не найдем.