глазами горделиво сверкнула, мол, смотрите, не только насмелилась пригласить, но ещё и танцевать с ним пойду, так-то!

— На что спорили?

Девушка со смесью испуга и смущения воззрилась на Тобиаса:

— Простите?

— Прощаю, — не стал метать громы и молнии инквизитор, — я слышал, как вы шептались и хихикали, даже по рукам ударили.

Красавица разрумянилась, потупилась на миг, а затем вскинула влажно заблестевшие глаза и пролепетала:

— Дарийка сказала, что, если я вас приглашу, то она мне плат цветами разошьёт, а коли вы согласитесь со мной танцевать, то ещё и сарафан бисером украсит.

— Значит придётся вашей подружке садиться за рукоделие.

Девушка звонко хихикнула, прикрыв ладошкой рот. Тобиас тоже улыбнулся, руку своей спутнице почтительно поцеловал, словно она была не обычной горожанкой, а знатной дамой с родословной длинной, как летний день. Грянула музыка и инквизитор повёл девушку в общем танце, бережно поддерживая под руку, кружа, покачивая, точно лёгкий челн на волнах. Красавица щебетала и смеялась, полностью отдавшись веселью и доверившись сильным рукам кавалера, она не знала, что перед внутренним взором Тобиаса витает сейчас совсем другое лицо, разгорячённое танцем, оживлённое и бесконечно дорогое.

День третий. Тобиас

Я кружил в вихре танца симпатичную девчонку, и мне всё сильнее казалось, что время каким-то непостижимым образом повернуло назад. Вероника тоже обожала танцы, старалась не пропускать ни одного танцевального вечера, которые так любили устраивать в нашем городке. Помню, как под каким-нибудь благовидным предлогом, а то и вовсе украдкой, через окно собственных покоев, я ускользал из замка и бегом бежал к одинокому домику, казавшемуся мне средоточием блаженства на земле. Вероника, как правило, уже ждала меня у калитки, мы обменивались горячим поцелуем и направлялись на танцы, а после них долго гуляли, частенько встречая рассвет под кронами деревьев или у говорливой речки. Я тряхнул головой, в очередной раз напоминая себе, что это всё уже в прошлом и назад не вернётся. И пусть теперь я точно знаю, где Вероника, это всё равно ничего не меняет. Во-первых, она так и не объяснила, почему тогда ушла, да и не похоже, чтобы она мечтала восстановить былые отношения. Во-вторых, она обвиняется в страшном преступлении, и мне нужно очень постараться, чтобы доказать её невиновность.

«Значит в невиновности Вероники ты уже не сомневаешься? — зазвенел в моей голове голос Эрика. — Забавно».

Я нахмурился, завертел головой по сторонам в поисках молодого дракона. Вопреки многочисленным легендам и преданиям, телепатией крылатое племя владело слабо, мыслями могли обмениваться только в зоне прямой видимости. А значит, этот паразит чешуйчатый вместо того, чтобы местных жителей опрашивать, на празднике расслабляется! И наверняка с какой-нибудь симпатичной девчонкой!

«Можно подумать, ты сам сейчас в тюрьме допрос ведьме устраиваешь», — фыркнул Эрик, благоразумно не показываясь мне на глаза.

«К твоему сведению, с Вероникой я уже говорил. И её вину в произошедшем я отнюдь не отрицаю, просто допускаю и то, что она может быть невиновна».

Музыка стихла, я легко коснулся губами ладошки своей партнёрши по танцам и проводил её к подругам, а сам отошёл к Элеасу, с отеческой улыбкой наблюдавшему за торжеством. Пожалуй, пора начинать то, ради чего это шумное гуляние и было затеяно, а с Эриком я лучше дома продолжу разговор, без посторонних ушей.

«Никогда не видел, как инквизитор открывает грань. Надеюсь, ты позволишь мне посмотреть на этот ритуал?»

Честно говоря, совершать магический ритуал в присутствии пусть и молодого и неопытного, но всё же дракона мне было неловко, да и наставники рекомендовали держаться подальше от драконов во время призыва, но не лишать же друга увлекательного зрелища из-за глупого смущения и толком не объясняемых суеверий!

«Если тебе это действительно интересно, то оставайся».

Я обменялся парой фраз с градоправителем, отошёл подальше от взволнованно загудевших горожан, закатал рукава и начал сначала тихо, а затем всё громче и громче читать слова древнего ритуала, тайны которого известны лишь некромантам да инквизиторам. Когда я выкрикнул последнюю фразу, по площади пронёсся резкий порыв холодного ветра, подкинул вверх сорванный с плеч пышногрудой молодайки яркий, искусно расшитый бисером плат. Что ж, цена призыва назначена, в этот раз (интересно, уж не присутствие ли молодого дракона тому причиной?) обойдёмся без кровавой жертвы. Я подхватил брошенный мне ветром к самым ногам плат, выхватил из ножен острый, матово-чёрный, поглощающий даже самый яркий свет кинжал и тремя резкими взмахами разрезал платок на куски. Одна часть рассыпалась чёрным пеплом, который подхватил ветер и тут же завертел, образуя воронку, в которую я бросил второй лоскут. Краски померкли, словно кто-то незримый затянул всё вокруг тёмно-серой газовой тканью, звуки пропали, остался лишь холод, тянущий ко мне липкие щупальца тумана, безмолвно вопрошающий: ну, кого позовёшь? Я развернул вручённый мне Элеасом список и принялся перечислять тщательно выведенные там имена. Туман вздрогнул, заволновался, пошёл волнами, словно море в шторм, а затем из его липких глубин начали появляться те, кого я звал. Мужчины и женщины, подростки и совсем маленькие, едва научившиеся стоять на ногах малыши покидали воронку, направляясь к застывшим, напряжённо наблюдающим за происходящим мужьям, жёнам, родителям. Я не слышал голосов, но точно знал, что вся площадь бурлила и шумела, звонкий смех перемежался бурными рыданиями, градом сыпались вопросы, на которые никто и не ждал ответов.

— А для себя ничего не попросишь? — дыхнул мне могильным холодом в лицо туман. — Для меня невозможного нет.

Опасный вопрос, можно даже сказать, роковой. Сколько неопытных инквизиторов и некромантов погибли, без сомнений соглашаясь на столь заманчивое предложение и не спрашивая цену своих, подчас сиюминутных, желаний! Я обольщаться на щедрые посулы не спешил, жизнь мне весьма наглядно успела показать, что бесплатный хворост чаще всего находится в костре.

— Какова-то плата будет?

Туман лениво колыхнулся, словно усмехнувшись:

— Молодой дракон. Он неопытен и полностью доверяет тебе. Отдай его мне, зачем тебе лишняя обуза? А я в благодарность дам тебе то, чего ты страстно желаешь.

Вероника, прекрасная и желанная, в пышном цветочном венке на густых кудрях, в полупрозрачном одеянии, подчёркивающем всю прелесть её фигуры, предстала предо мной, прильнула страстно, даря воспламеняющие кровь поцелуи. О, коварная бездна