ней домой, пока она была беременной. Вместо того, чтобы отослать её в СССР и получить нормальную замену.

Но оперативно, с точки зрения РСХА и разведки — той немецкой "крыши", под которой выступал Штирлиц как офицер немецкой разведки, он загубил всю операцию, полностью, на корню. В книжке Ляндреса и её экранизации читателей и зрителей авторы обманули, сделав вид, что начальник разведки Шелленберг и даже конкурент разведки Мюллер увидели тут виртуозную работу Штирлица. Хотя ничего виртуозного в ней не было.

А был полный оперативный провал. С точки зрения нацистской контрразведки и разведки. За такую работу Штирлицу немцы должны были объявить выговор или даже понизить в звании, если не расстрелять.

Нам рассказали в книжке и фильме, что советскую "пианистку" посадили по предложению Штирлица на радиоквартиру под присмотром гестаповки Барбары и контуженного солдата СС Хельмута для радиоигры. А на фига, пардон? Кэт говорила, что была только радисткой, а шифровальщиком был её муж Эрвин. Она якобы не знала ни шифра, ни резидента. И какая тогда от неё польза? Какая тут могла получиться радиоигра у немецкой контрразведки?

Радиоигра — это секретное оперативное использование негласно раскрытой и захваченной, но дееспособной в полном объёме шпионской группы врага, в качестве ответного канала дезинформации противника. Однако, для этого должен происходить в полном объеме радиообмен сообщениями с Центром.

Если радистка Кэт не знала шифра, если шифровальщик Эрвин погиб под бомбёжкой, а резидент испарился, то что радистка Кэт одна, без шифра и резидента, могла передавать в Москву? Какую информацию и каким способом? Дурят тут нашего брата Ляндрес и Лиознова! Никакого обмена, никакой радиоигры тут получиться не могло по умолчанию. 17 вагонов туфты тут получилось у Ляндреса (о чем я написал отдельную статью, см. в рубрике История КГБ и других органов госбезопасности). Без знания шифра Кэт не стоила и ломанного гроша, и заслуживала только пулю. Противно даже читать этот дилетантский идиотизм!

Единственный контрразведывательный, оперативный интерес к ней был в начале — пока она не знала и именно потому, что она не знала, что находится "под колпаком" у ведомства Мюллера, в надежде, что она начнёт искать выхода на резидента и приведёт Гештапо к нему. Но для этого её нельзя было арестовывать — ни в коем случае! Для этого её следовало вести негласно, скрытно, секретно.

Именно это и сорвал дурак или предатель (с точки зрения немцев) Штирлиц. Этого не написал дилетант Ляндрес, но это отлично знали советские чекисты в Зеленограде, которые просто установили наблюдение за отправителем международных телеграмм, который сам вышел на их западню через неделю после первого сеанса связи с Парижем.

Это было то чудо, на которое андроповские чекисты не слишком надеялись раньше. Теперь всё было просто. Потому что в Зеленограде, слава богу, не было ни дурака или предателя Штирлица, который сорвал бы всю игру, ни дилетанта Ляндреса, который все это придумал бы. Поэтому его и не стали арестовывать.

Теперь в реальной жизни, в реальном Зеленограде реальная контрразведка КГБ ухватила оперативную ниточку. И не просто ниточку — а толстый канат. Потому что у неё теперь был реальный и конкретный объект наблюдения и разработки, и она знала, как его звали. И она умела работать профессионально, а не так, как ляндресовский суперразведчик Штирлиц.

По свежему следу.

Оперативники и "наружники" были поначалу очень возбуждены, когда объект наблюдения появился на телеграфе. Все приготовились к сложной и многоэтапной слежке. Каково же было их разочарование, когда выяснилось, что он живёт буквально в трёх минутах ходьбы от дежурного телеграфа.

Объект "Фермер" зашёл в выходящий во двор третий подъезд стандартного длинного, девятиэтажного блочного корпуса на Центральном проспекте на стороне 3-го микрорайона города и поднялся на второй этаж.

Он обратил внимание на группу из трёх подвыпивших девиц, которая чуть позже вошла за ним в подъезд и с громким пьяным смехом стала подниматься по лестнице, но не придал этому большого значения. Пьянство было бичом в СССР. Даже элитный центр советской электроники не был исключением.

Когда он своим ключом открывал дверь квартиры, одна из них стала к нему слегка приставать, совсем как пьяная математичка к Штирлицу из последней серии "17 мгновений" в швейцарском баре "Горные лыжники", где у него была назначена встреча со связником. В отличие от Штирлица, "Фермер" не стал предлагать ей начертить пару формул и вообще вступать с ней в беседу. Он молча вошёл в квартиру и быстро закрыл за собой дверь, из-за которой слышал, как девицы с хохотом продолжили подниматься по лестнице вверх.

Дойдя до 5-го этажа, три подвыпившие девицы внезапно "протрезвели", перестали шуметь. Две остались наверху, а одна из них, воспользовалась лифтом, чтобы спуститься на первый этаж, быстро и бесшумно вышла из подъезда, придержав входную дверь, чтобы не хлопнула. Во всех её движениях чувствовался профессионализм. Сев в припаркованную рядом оперативную машину, где находилось трое чекистов, она коротко и по-деловому доложила начальнику смены наружного наблюдения: "Место жительства или пребывания установлено. Квартира № 77."

Тот по радиотелефону немедленно связался с руководителем операции — начальником Зеленоградского райотдела КГБ — и спросил о дальнейших инструкциях. Решили немного подождать, посмотрев, будет ли объект наблюдения предпринимать ещё что-либо. Вторая бригада, вычислив окна его квартиры, наблюдала со стороны Центрального проспекта. Через четверть часа по переговорному устройству она доложила, что свет в окне погас.

Руководитель операции позвонил в Москву в УКГБ. Заместитель Алидина, связался с домом № 2 и, узнав, что никого из высокого руководства уже нет, принял решение снять основные силы, оставив у дома в Зеленограде, где заночевал "Фермер", три оперативные машины. На всякий случай…

Установка.

В райотделе тем временем уже кипела работа. Как только объект "Фермер" покинул помещение телеграфа, один из оперативников с очередным бланком его телеграммы уехал оттуда в штаб операции. Остальные остались. На всякий пожарный. А вдруг "Фермеру" приспичит в 4 утра ещё раз телеграфировать в Париж?

Отосланная 14 декабря телеграмма содержала фамилию и имя отправителя — Жаков Сергей. Были ли они вымышленными или настоящими? Начали крутить по учётам министерства внутренних дел. В адресном столе Зеленоградского УВД оказалось десяток Жаковых и даже двое полных тёзок. Слава богу, он был не Ивановым, Петровым или Сидоровым!

Однако, по указанному "топтунами" адресу Сергеи не числились. Там были прописаны Жакова Анна Павловна, пенсионерка, и Жакова Светлана Олеговна, учащаяся техникума.

Зато