его! Оружие на землю, а то я обязательно убью его!» И так далее. В кино такое прокатывает редко, почему-то никак не может отыскаться стрелок, который не боится ухлопать своего. В жизни, что интересно, такие стрелки попадаются гораздо чаще.

Но я тоже начинал с Афгана, а не с роты почетного караула, поэтому имею собственное мнение касательно продолжения этой истории. Я развернулся, нырнул под его руку и со всей дури приложился лбом по его физиономии. А потом…

Никогда не был в восторге от дзюдо. Даже по телевизору терпеть не могу смотреть, как возятся на татами, пыхтя, сопя и потея, босоногие персонажи в удлиненных куртках и портках, издали напоминающих расклешенные кальсоны. А тут вдруг взял да и провел классический зацеп изнутри на «иппон», после чего уселся верхом на оглушенного спарринг-партнера и принялся от души молотить его с правой, потом с левой и опять с правой. Лупил не для того, чтобы убить или покалечить, просто бил морду за все хорошее.

Звуки стрельбы тем временем стихли. Только я один продолжал воевать.

– Хватит! – прозвучал сзади и сбоку знакомый звонкий голос.

– Ага, как же! – прорычал, не прерываясь, я.

– Хорош уже!

– Нах!

И тут меня легко, как котенка, подняли, оттащили в сторону и поставили на ноги.

– И снова здравствуйте, – сердечно поприветствовал меня Андрей из хозяйственного отдела, достал из нагрудного кармана телефон и протянул мне: – На, поговори.

– Стас! – прозвучал голос Сергеича. – Честное слово, я не знал!

– Суки. – Это все, что я мог сказать.

– Ты как?

– Уже лучше.

– Коли так, помоги ребятам. А как закончишь, в контору не возвращайся – благодарность тебе от командования в виде отпуска. Или ты предпочел бы медаль?

– К черту медаль, – оживая на глазах, отозвался я.

Глава 4

Запускать в такую темную операцию, как новорожденного котенка в ведро с водой, специалиста моего уровня – все равно что забивать гвозди микроскопом. Кто знает, может, у руководства в тот момент не оказалось под рукой молотка. А может, я просто слишком высокого о себе мнения. Главное, что все у нас получилось. Я отработал, сам того не подозревая, живцом, которого проглотил, не разжевывая, зубастый хищник Юра Кувакин. Он с самого начала следил за мной, а наши следили за ним. Классика жанра! И надо все-таки признать: совершенно правильно, что меня не ввели в курс операции. Задавать вопросы Юра мог по-разному, а я, при всем желании, не мог проболтаться о том, чего не знаю.

Вот и все, конец истории. Тощая тетка с косой со словами «может, в другой раз» двинула дальше по своим делам. Все счастливы, все улыбаются. Кроме Вадима Игоревича.

Мы вернулись в дом и расположились так же, как два часа назад, только за столом теперь сидел я, а в кресле устроился Юра.

– Это было неспортивно, – заявил он, поднося полотенце к лицу скованными руками. Рожу, надо заметить, я ему разбил нехило.

– Зато от всей души, – отозвался я.

Разукрашенная морда – такая мелочь по сравнению с тем, что он собирался сделать со мной.

– Что дальше? – поинтересовался он вроде как без особого интереса, чисто для поддержания разговора.

Я так же небрежно отозвался:

– Твоих мальчиков сейчас разделывают на окорочка и пакуют в пластик для дальнейшей утилизации.

Он скривился.

– Ужас. Просто ужас.

– Эти ребята никогда не оставляют следов – такие у них методы. Слышал что-нибудь о группе Купоносова?

Тут он перестал скалиться.

– «Мясники»?

Именно. «Мясники» полковника Купоносова. Их так прозвали за исключительно жесткую и эффективную работу, а также за то, что крови эти ребята совершенно не боялись.

– Они самые. И сейчас только от тебя зависит, разделишь ты судьбу своих нукеров или полетишь живым на Родину.

– На пожизненное? – грустно хмыкнул Юра. – Хрен редьки как-то не слаще.

– Возможны варианты, – возразил я.

– Это какие?

– За честное и плодотворное сотрудничество тебе обещана «двадцатка». А там, глядишь, и УДО нарисуется. А то и амнистия к очередному юбилею Победы. У тебя же есть правительственные награды?

– Побольше, чем у тебя, – буркнул он.

– Вот и подумай о хрене и редьке, только быстро.

Он вздохнул:

– Уже думал.

– Отлично. Тогда сейчас поедем в одно хорошее место, там напишешь сочинение о своих друзьях в нашей конторе и о прочих других. А также о том, кто сообщает тебе о приезде ВИПов – уверен, это не первый случай. А еще о том, на кого и с кем ты работал в Европе. И о многом другом.

– Это будет долго.

– А ты кратенько. Подробности поведаешь в Москве.

Юра молча кивнул.

Когда его уводили, он вдруг остановился в дверях и обернулся.

– У тебя лично вопросов разве нет?

– Ни единого, – честно ответил я.

Можно было бы поинтересоваться, как он так сподобился не окочуриться с двумя пулями в организме в Бухаресте, но спрашивать было лень. Да и инструкциями по безопасности и конспирации подобное категорически не приветствуется.

Часть вторая

Глава 5

Где-то в Европе некоторое время спустя.

Если указывается только время и место, значит, встреча должна состояться между теми, кто знает друг друга в лицо.

– Привет. – Я присел, не спрашивая разрешения, на скамеечку в сквере рядом с крупным мужчиной лет пятидесяти. – Немного удивлен, если честно.

– И тебе, Стас, добрый день. – Сергеич, он же полковник Кандауров, аккуратно сложил местную спортивную газету и отложил ее в сторону. – Что конкретно тебя удивляет?

– Хотя бы то, что ты здесь.

За долгие годы оперативной работы мой куратор много где побывал и много чего натворил. Поэтому, учитывая традиционную злопамятность спецслужб разных стран, ему категорически не рекомендовалось покидать пределы Российской Федерации. Он их и не покидал. До этого момента.

– А меня здесь и нет, – отозвался он. – В данный момент я догуливаю последнюю неделю очередного планового отпуска у себя на даче в компании Дуни.

– Свидетели есть?

– Найдутся, если потребуется, – спокойно ответил он. – И потом, в этой стране я впервые. Вроде бы.

– Понятно.

– А ты неплохо выглядишь, – заметил Сергеич. – Загорел, посвежел.

– Ты тоже красавец.

В футболке на пару размеров больше и широченных, как душа россиянина, шортах ниже колен он выглядел не таким здоровенным и почти не был похож на того, кем на самом деле является. А пестрая панама и очки в роговой оправе со стеклами без диоптрий гармонично дополняли образ европейца средних лет на отдыхе.

Он снял панаму и положил на газету.

– И где ты так красиво отдыхал?

Пару