Александр Леонтьев:

Изначально мы понимали, что стилистики «Короля и Шута» не будет, потому что: а) не можем; б) не хотим; в) без Горшка и Князя «Короля и Шута» нет. Было понятно, что надо искать новую публику и подтакскивать тех старых поклонников, у которых сердце открыто к восприятию чего-то свежего. Они все понимают и не хотят нового «Короля и Шута». И скрепя сердце избавляться от застрявших в прошлом фанов «КиШ», на которых мы ориентироваться не могли при всем желании. До сих пор не особенно далекие люди пишут: «Без Горшка не то». Просто взрыв мозга – я не знаю, что по этому поводу сказать…

Павел Сажинов:

Когда Мишка Горшенев приходил на репетицию с какой-то идеей, она у него была на 50–70 % сформирована. Совместные репетиции помогали ей окончательно оформиться и окрепнуть. А когда свой материал приносит Сашка Ренегат, у нас работа более интуитивная. Есть, например, красивый рифф, есть мелодия. Но это еще не песня. Собираясь вместе, мы со всех сторон пытаемся соткать эту ткань. Например, бывало так, что мы имели перед собой три наброска и, работая над первым из них, могли во второй перетащить припев второго, и песня начинала играть совершенно по-другому.

Разница в том, что у Горшка получалось работать немножко более авторитарно. Он приносил заготовку и предлагал ее сделать. Понятно, что кто-то что-то добавлял, на то мы и группа. Однако в «Северном Флоте» у нас более коллегиальное формирование самой песни. Я и в «Короле и Шуте» чувствовал себя комфортно, а «Северном Флоте», как говорят люди, меня стало больше в последних двух альбомах. Не знаю, мне кажется, что и в пластинке «Все внутри» меня тоже предостаточно.

Александр Леонтьев:

Слушая «Рожденный убивать» спустя почти пять лет, я понимаю, что все было сделано правильно. Таких людей, которым этот стиль по нраву, не один, не два – их тысячи. Но дело даже в другом. У той же «Металлики» все альбомы разные и противоречивые, но непонятно мнение людей, которые начинают рвать волосы и кричать: все пропало – теперь какая-то попсня. Во-первых, не попсня. Во-вторых, выпуск альбомов – это сон. Жизнь человека состоит из сна и бодрствования. Когда группа записывает альбомы – она спит и видит сны. А когда играет концерты – это день, это жизнь. Из концертного сета песни никуда не деваются. Наоборот, он становится разнообразнее и интереснее.

Александр Леонтьев:

На тот момент Яша Цвиркунов звезд с неба не хватал. Но я уважаю его работоспособность, его самоотречение, его готовность осваивать новое. Я же не педагог. Когда я что-то показывал, а он не мог это воспроизвести, я мог психануть или не так посмотреть, а он все это терпел. Ведь дело важнее.

Точно так же и Поручик – не супербарабанщик. Однако много людей, мнение которых я уважаю, в один голос утверждают, что он за эти годы подтянулся, и я с этим абсолютно согласен. В этом есть наша общая заслуга, потому что Поручика подтягивать тяжело. Он из тех барабанщиков, которые очень долго входят в процесс, долго разучивают материал. Зачастую он не может или стесняется предложить партию, которую в итоге приходится создавать нам с ним сообща. Музыки он слушает много и очень музыкален. Но если партия вошла ему в руки, то в любом состоянии и в любое время суток он сыграет как надо – хлестко, мощно, с полной самоотдачей.

Яков Цвиркунов:

Любому музыканту постоянно приходится подтягивать свой уровень. Мне это приходилось делать всю мою карьеру музыканта – от альбома к альбому. Каждый раз мне ставились задачи, решать которые было все сложнее и сложнее. Яркий пример – альбом «Короля и Шута» «Бунт на корабле». Потом была сложная пластинка «Театр Демона», где все на акустике. Совершенно другое звукоизвлечение, другой уровень сложности при записи, потому что слышно каждый шорох, каждую струну. Попробуй только криво или недостаточно убедительно сыграть! Поэтому развитие шло постоянно.

С переходом в новую группу все вновь усложнилось. Материал Реника подразумевает в первую очередь риффы. Пришлось оттачивать те приемы, которые бы, возможно, не пригодились для «Короля и Шута». Хотя у Горшка была идея записать металльный альбом, поэтому, вполне вероятно, я бы этим занимался и дальше… Если музыкант говорит: «Я всего достиг и больше не должен ничему учиться» – это слушать смешно. К критике я отношусь спокойно. Если я принес и показал какой-то материал, а он не подходит, мне, может, станет на какое-то время обидно, но я все равно пойду и переделаю. В конце концов, я работаю в команде, и наработки должны нравиться всем, и в первую очередь – композитору.

Александр Щиголев:

Приходилось пересматривать свое отношение к барабанным битам, отметать ненужное. У нас не было задачи повторить «Короля и Шута», мы сразу начали формировать свой стиль. Поэтому старался по-другому относиться к тому, что делаю. Это происходит не сразу. Лишь где-то через год я окончательно осознал правильные позиции по игре на барабанах. Все происходит коллегиально и со временем. Человек освоит какой-то любопытный ход на гитаре и хочет того же от тебя, а ты так никогда не играл…