Дверь оказалась заперта – панель не работала. Патроны он не считал. Выход из сложившейся ситуации был один – драться. Победитель уже был не важен, одно встало у него клином в голове: нельзя умереть без боя. Не оборачиваясь, он сразу же побежал направо, мимо кабинетов. Пробежав два из них, резко свернул направо – и в тот же момент обернулся, надеясь на поспешность преследователей, вряд ли умелых на поворотах. И оказался прав: первого чуть занесло, и его встретил заряд дробовика. Второй и третий врезались в новоиспеченный труп, но вместо выстрела прозвучал щелчок – патроны кончились. Небольшая куча-мала дала ему драгоценные секунды, и, побежав обратно, к месту предыдущей стычки, Портер не успел добраться до рюкзака, как некое чутье вынудило его спрятаться в ближайшем кабинете, ведь смерть снова встала на ноги. Тяжело дыша, все еще трясясь от адреналина, Портер сидел на цыпочках прямо у прохода. Он слышал контакт когтей и пола и примерно мог представить расположение оставшихся существ. Один монстр явно был позади, другой – почти рядом с ним, возможно, прямо за стенкой. Дробовик у него, но патроны кончились, и либо надо добраться до них, либо убить тварей иным способом. Пот стекает по лицу, руки болят, как и ноги, сердце отстукивает слишком бодрый ритм, каждая секунда тянется минутой, все кажется настолько безумным, что хочется просто сцепиться в рукопашную, и если судьба будет не на его стороне, то так и быть, пусть его сожрут… Вот что делает с человеком клетка – отучает от этого, от подобных ситуаций, где на весах всегда стоит его жизнь. Не было такого ругательства, которое сейчас с гневом не прозвучало у него в голове.

Портер ждет. Левая рука вдруг заболела, да так, что захотелось кричать, и лишь чудом он не выронил оружие на пол. Такое было давно, он уже и забыл, но распространение болезни перешло на новый уровень. Терпя боль пронизывающих насквозь всю руку лезвий, Портер зажал в зубах лямку от оружия, почти готовый кричать в болезненной агонии. Вытирая со лба поток пота, мешающий зрению, он вспомнил, что помогало облегчить эту боль. Пронокс у него в рюкзаке, взятый на всякий случай, казался единственным спасением: ведь если он и продолжит так сидеть, чуть ли не скрючившись от боли, то может отключиться, а это – верная смерть. Уже теряя самообладание, он внаглую выпрямился, оглядел территорию, как смог, выплюнул ремешок, стараясь хоть как-то взять себя в руки. Рядом никого не было, и, выйдя, он сразу повернул налево в сторону рюкзака, лежащего рядом с тварью, – просто шел вперед, тяжело дыша и крепко держа дробовик за ствол, словно биту. Оглушающий зов тварей подал сигнал о его обнаружении. Содержимое рюкзака было на полу, все на виду – бери не хочу. Одна из тварей поедала его обед и, не заметив приближение хозяина, огребла ударов прикладом ружья, наносимых правой рукой с размаха. И только тело повалилось на пол, Портер взял нож из кобуры и воткнул прямо в голову, между небольших глаз. Не проверив приход смерти, Портер сразу же взял капсулу пронокса и только засучил рукав, чтобы найти место с голой тканью, как прямо на руке увидел приклеенную скотчем небольшую бумажку с надписью «вспомни Харви». Он сделал это на всякий случай и сразу же замер, ведь имя это значило многое. Человек с этим именем оказал самое комплексное влияние на жизнь Портера на Векторе, а его мемуары стали чуть ли не сводом правил, где опасность пронокса была в первом ряду.

Два оставшихся монстра не успели добежать. Портер, неожиданно обретший трезвость, взял пистолет из сумки и, развернувшись и упав на пол, прицельно произвел все выстрелы. Одна тварь упала в метре от него, вторая – в двух. Наступила тишина, неожиданно режущая ухо. Рука все еще болела, но почему-то куда-более терпимо, что навело на пару мыслей: либо все становится хуже, либо он адаптировался.

С трудом поднявшись на ноги, все еще находясь в некоем шоковом отходняке, пришлось внимательно осмотреть проходы, и, лишь вернувшись к рюкзаку, он дал себе слабину – стал кричать изо всех сил, отдавая этому месту и боль, и гнев от победы в турнире на смерть. Сидя на коленях, в треморе всего тела и боли каждой мышцы, он вытер лицо и ладошки мокрой тряпкой, используя питьевую воду, доел то, что осталось от обеда, выпил оставшуюся жидкость и просто сидел на коленях еще какое-то время.

Ощутив приятную легкость в теле, Портер повернул голову направо и увидел вдалеке ту самую запертую дверь, что было бы вполне ожидаемо, если бы не одно «но»: панель работала. Отсюда отлично виден зеленый оттенок, пробивающийся через пыль и слабое освещение в конце. Медленно встав, не сводя взгляда с объекта внимания, Портер, чуть шаркая, дошел до двери и нажал на панель – дверь открылась. В лицо ударил более яркий свет, нос почувствовал чуть иной, более мягкий запах, а сам он как будто познал чувство предательства… Его стало еще больше трясти от гнева, он ощущал ту самую кару судьбы, словно обозленной на него за провинности, из-за чего желающей замучить его всеми извращенными способами. Но на деле страх был вызван напоминанием о том, что он, Портер Уитман, часть станции Вектор уже крайне давнее время, даже, как осознал он четко и ясно сейчас, слишком давнее. Подобные галлюцинации – естественный исход жизни здесь, и он успел позабыть о таком явлении, ведь все время нахождения в клетке он отдавал себе отчет о каждом событии и, если надо, сразу же подгонял любой объем и состав под необходимую ему форму.

Из рюкзака забрал коробку патронов, пару обойм для пистолета, разложил все это в наружных карманах куртки. Зачесав грязные от крови и пота волосы назад, растерев рукавом бороду, на которой скопились останки монстров, Портер смиренно двинулся вперед, прекрасно понимая, что отныне правила пишет не он – ему придется лишь следовать им.

Портер уверенно шел вперед и, встретив очередную развилку в четыре стороны, свернул налево, как бы обходя большой кусок сеточной планировки. Тишина вновь была встречена им благосклонно, хоть и расслабляться он себе не позволял, да и не мог. А вот встреченная ранее идеальная чистота, словно запечатленная в момент, сменилась разрухой и грязью вперемешку с кровью разных оттенков и цветов, ведь существа здесь не все имеют тот же багровый оттенок бурлящей жизни в организме. Следы бойни были заметны везде, начиная от отдельных кабинетов, заканчивая целыми высохшими лужами крови или чего-то неопознанного, распростертого на десяток метров вперед коридора. Каждый его шаг отнимал все больше чистоты и порядка, погружая Портера в саму пучину ужаса, где свет все реже радует его глаза и все чаще приходится наблюдать последствия смертельных поединков, вряд ли происходивших по правилам равенства весов и справедливости судейства. Сам воздух кричал ему о последствиях бойни, где победителей не было, и ему приходится самому дорисовывать последние минуты жизни не только разных невообразимых существ, но и самих сотрудников Вектора, встретивших неравные силы.

Портер снова свернул налево. Держа оружие перед собой в надежде на чье-то появление, ведь адреналин еще стучит, да и ждать нападения, охотиться или прятаться ему не хочется: лучше в лоб, без прелюдий, дабы разобраться и идти дальше, а не тратить время, которого, судя по возвращающейся боли в руке, у него нет. Перед ним на большом распутье дорог, лишенных освещения метров на десять вокруг, встала дилемма, решить которую изначально мог план территории на КПК. Но, как оказалось, еще во время драки он получил повреждения: экран встретил несколько ударов во время последней стычки, защитив владельца от колотой раны в области печени. Ища помощи у окружения, Портер все искал правильный маршрут, пробиваясь через тьму лучом света фонарика. Перед ним две двери с разницей метров в пять и два коридора слева и справа, лишенные освещения.