И тут в общую кухню зашла комендантша – Василиса Потапова. Она начала причитать, что завтра возвращается девочка, которая пропустила два месяца учебы из-за болезни, и теперь нужно привести ее комнату в идеальный порядок, чтобы она въехала. Еще женщина с грустью добавила, что пока нет свободных мест, и может лишь помочь тем, что подселит восьмой к девочкам на первом этаже.

Только женщина ушла, я спросила у Веры, почему такая проблема, а она с грустью пожала плечами и прошептала, что бесплатных, свободных мест нет, но так как сам декан звонил комендантше и просил позаботиться о девушке, то Потапова временно селила ее, куда придется, и вот теперь восьмой, еще и к оборотням. Еще она поделилась, что не может переворачиваться.

Хотела пригласить девушку со мной пообедать, но она отказалась, взяла свои учебники и ушла собирать вещи. Думала минуту, пока несла еду в свою комнату-люкс, потом позволила Потаповой, спросила, есть еще одна кровать, такая же, как у меня (конечно, сразу уточнила, что оплачу) и попросила перевести девушку ко мне.

Вера долго не шла, и поэтому я сама к ней пришла с возмущением, что все остывает. Естественно, гордая девушка не соглашалась, оправдываясь, что комната платная. Пришлось поделиться, что платит мой отец, который не желает меня видеть и только откупается суммами, которые лежат в банке под проценты. Вирина согласилась, но предупредив, что готовка на ней. Я была в восторге и ни разу не пожалела.

– Что сидишь? – подруга вырвала меня из раздумий. – Давай в ванную и со всеми подробностями подбегай в кухню.

– Да там сейчас все…

– Да ты брось! В воскресенье… в такую рань встают лишь…

– Дуры, которым присылают сообщения из клуба? – весело уточнила.

– Ну да… и эти, – со смехом подтвердила она и, быстро расчесав волосы, пошла доставать сковородку и припасы.

Я же потелепалась в ванную, злясь, что воскресенье испорчено. Это же надо… разбудили.

Пока мылась, думала о том, а почему бы не согласиться на горячее предложение? Ну, ведь с Алексом… мы, может, никогда не встретимся. И я боялась, что как только он меня увидит, разочаруется. Нет, я не считала себя страшной, но если выбирать: оставить все как есть или потерять, я хотела оставить нашу любовь по переписке.

А для секса… подойдет партнер из клуба.

Вышла из ванны и быстро натянула майку и лосины. Смешно, но у меня даже юбок не было. Все же я странная.

Расчесавшись, побежала на кухню, но застыла на месте, наблюдая, как около Веры стоит огромный Назаров, что-то ей выговаривая. Вирина резко повернулась, оттолкнула его от себя и отчеканила:

– Мне не нужна ничья помощь! Меня все устраивает. И я прошу не подходить ко мне и идти туда, куда направлялся.

– Ты не много на себя берешь? Нормальная бы ухватилась за мое предложение и сделала все… – гневно цедил он, почти убивая взглядом.

– А я ненормальная, даже не оборотень… и я буду там, где согласились на мою заявку!

– Не груби мне, либо и туда не возьмут, – прорычал Вадим, наступая, напирая, сжимая руки в кулаки, словно сдерживал себя.

Моему возмущению не было предела. Ты посмотри какой наглый волчара! Сделала шаг в кухню и громко рявкнула:

– Пункт десять точка сорок нормативного положения по университету. Если сейчас же не отойдешь от нее, я напишу жалобу.

Парень резко обернулся и грубо прогрохотал:

– Я не с тобой разговариваю.

– А я с тобой. Вон пошел!

– Ника, – умоляюще прошептала подруга.

– Ты своей подруге хуже делаешь, – злобно предупредил меня этот обнаглевший волк.

– Пошел вон из этого корпуса. Я сегодня же напишу жалобу, что ты нарушаешь правила. А их много против вас…

Парень с ненавистью посмотрел на меня, потом на Веру, и, отмечая в ее глазах злость и отчаяние, пошел на выход.

Как только он ушел, поспешила к подруге, убирающей сгоревший блин со сковороды. Она выбрасывала его в мусорное ведро и застыла на месте.

– Ты как? – спросила у нее, отмечая на столе миску с жидким тестом, сливочное масло и начинки в тарелочках.

– Прости, блин сгорел под его зловещим надзором, – виновато проговорила она и вдруг выдала: – Он видно чувствует…

– Что чувствует? – с непониманием переспросила.

– Ну не знаю я… Просто после секса у самки меняется запах, особенно если связь истинная. Но моя прививка заглушает все. Мужчина не чувствует, но зверь реагирует. Вот Назаров понять не может, а волк ведет, что его ужасно бесит. Ты же видишь… он ненавидит меня, за то, что приходит ко мне. Я же… – она замолчала и, налив масла в сковородку, продолжила: – бракованная.

– Вер, не говори так, – прошептала, зная, что для нее это сильная трагедия. Если бы не трогали, она забыла, но в сильном мире оборотней тяжело иметь изъяны.

– Не буду. Просто… даже если он решит, что хочет, максимально, что мне светит, это… быть любовницей. Наверное, так. Он же будущий альфа. Да и о чем я? Не нужно мне такое счастье. Я мечтаю уехать туда, где не буду в глазах населения изгоем.

– Все будет хорошо. Вер, не переживай. Ты же у меня сильная и самая позитивная.

Она только кивнула, а потом с улыбкой спросила:

– Ну, так что у тебя? Ты пойдешь на встречу?

Я пожала плечами, не зная, что сказать, а потом предложила:

– Пойдем сегодня на танцы? Приглашаю.

– А твой зачет?

– Я почти все выучила. Мы немного расслабимся, потанцуем. В воскресенье мало студентов, поэтому отлично проведем время. Отдохнем и успокоимся. Ты как?

Подруга пожала плечами, но когда увидела мою умоляющую мордочку, улыбнулась и кивнула. Я хотела спросить, о чем с ней говорил Назаров, но не стала. Значит, подруга не созрела, и будет держать в себе, пока не успокоится. Вера такая.

Это я… сразу все выложила, взорвалась, поругалась и пришла в норму, а она будет переваривать, пока не закипит.

В итоге… через полчаса мы счастливые и довольные покинули кухню, предвкушая завтрак – персиковый чай с блинами, которые подруга не давала стащить из тарелки, куда она их складывала, пока жарила.

«Что же… теперь дождалась!»

* * *

Поздним вечером мы сидели в элитном клубе и пили великолепное сухое белое вино. Подружке было уже хорошо. Даже очень, и ее прорвало на откровения, а я внимательно слушала.

– Ты вот объясни, ну почему… почему парни такие сволочи?! Им что… нельзя быть такими, как пишут в книжках? Заботливыми и добрыми? Нет же… они, твари, даже девственности лишить нормально не могут. Думала, умру там…

Я усердно кивала, иногда закусывая виноградиной или шоколадкой, маленькими глотками приглушая вино. Отвечать и спрашивать сейчас не рекомендовалось, потому что подруге нужно было выговориться. А если перебить, то все, она потом не повторит. Ну и, естественно, с недовольством посматривала на пустую бутылку, понимая, что завтра еле встану.