дождаться её возвращения на пристани, а вместо этого заявился в гостевой домик уже под утро чуть тёпленьким.

— Вали всё на меня! — разрешил я.

— Да вот ещё! — отмахнулся Карл. — Они сами только на рассвете приплыли!

Но окончательно убил меня разговор с проректором по развитию. Тот перехватил нас на входе в ресторан и объявил:

— Пётр! С тебя трофейный «Парабеллум»! Ты обещал! Не забыл?

Я враз покрылся испариной, но в голове будто что-то щёлкнуло и вспомнился ночной разговор, поэтому изобразил беспечную улыбку:

— Юрий Арнольдович, как можно? Всё будет!

— Юрий, просто Юрий. Договорились же! — напомнил проректор и вручил рюмку. — Штрафная!

Тёплую водку я терпеть не мог, но тёплую пить и не пришлось.

Предварительно охладил.

Часть первая

Глава 3

Вернулся в Новинск я воскресным вечером отнюдь не в том состоянии, чтобы писать отчёт о стажировке, не стал даже мучить себя. И вставать ни свет ни заря, дабы наскоро накидать тезисы, тоже не посчитал нужным. Ничего это изменить уже в любом случае не могло, нагоняй мне был обеспечен. Да и не дело халтурить.

Вот только и опрометчиво входить в клетку со львом безо всякой защиты мне откровенно не хотелось. Городца на свадьбу Герасима приглашением не удостоили, а это что-то да значит. По всем раскладам Георгий Иванович сегодня будет сильно не в духе. Мне требовался громоотвод, и я потянул с собой на военную кафедру Аркашу.

Сработал сей манёвр лишь отчасти. Отчитать меня Георгий Иванович конечно же не преминул, но пропесочил как-то без огонька.

— Завтра сделай! — потребовал он под конец. — И зайди в канцелярию за документами: ты со среды на две недели в командировке на Кордоне. Сам будешь подопытных отбирать.

— Прям уж подопытных! — фыркнул я. — И чего сразу не предупредили? Я уже на эти дни долги сдавать договорился.

— Всё течёт, всё меняется, — пожал плечами Городец, дошёл до сейфа и достал папку, которая оказалась личным делом Аркадия Пасечника. — Ладно, приглашай!

Я поднялся со стула и спросил.

— А Мефодия Карлушу, знаете такого? Его тоже к работе можно привлечь. У него распределение в июне.

Георгий Иванович закурил и пыхнул дымом.

— Ты группу Малыша не трогай. Это особый случай.

— Первая экспедиция? — предположил я, озарённый неожиданной догадкой.

— Возможно, — уклонился Городец от прямого ответа. — И хватит уже тренировки пропускать! Сегодня чтоб был как штык!

Я фыркнул.

— А смысл? Со среды в командировке!

— И на Кордоне филонить не будешь, не сомневайся. А то совсем расслабился в санатории!

Пререкаться с Георгием Ивановичем сейчас определённо не стоило, и я совсем уж было собрался ретироваться, когда сообразил вдруг, что он весьма изящно ушёл от предложения привлечь к работе Карла, позволив мне экстраполировать свой ответ на всю группу Малыша разом.

— Мефодий Карлуша, — повторил я, — его кандидатура рассматривается?

— Рассматривается, — подтвердил Городец.

— И вы его возьмёте?

Георгий Иванович рассмеялся.

— Ох и въедлив ты стал, братец! Нет, его мы не возьмём.

Я опустился обратно на стул.

— И почему же?

— Его в СЭЗ забирают. За ними право первой ночи.

Что-то мне такое почудилось в интонациях капитана, что я решил на него чуток надавить.

— А если Карлуша напишет заявление с просьбой зачислить его в научный дивизион?

— Приоритет запроса СЭЗ выше! — отрезал Городец.

Это могло говорить о том, что Карл за два месяца боёв в штурмовом отряде зарекомендовал себя наилучшим образом, но я всё же решил окончательно прояснить ситуацию:

— А если он поступит в аспирантуру?

— Не поступит, — ответил Георгий Иванович, откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы. — Ещё вопросы?

Тон собеседника ясно давал понять, что злоупотреблять его терпением не стоит, и я поднялся на ноги.

— А если бы? Ну чисто теоретически? Если бы он перестал быть интересен СЭЗ? — всё же уточнил я напоследок.

Городец молча кивнул, потом сказал:

— Пасечника пригласи.

Я распахнул дверь и велел Аркаше заходить, а сам вышел на улицу и задумчиво ругнулся. Разговор с Городцом подарил немало пищи для размышлений, но сейчас мне было откровенно не до того. Глянул на часы и отправился в представительство научного дивизиона. Получил у делопроизводителя командировочное удостоверение, ордер на заселение в общежитие и необходимые для длительного пребывания на Кордоне допуски, заодно решил заглянуть к Герасиму и едва не разминулся с тем — столкнулись мы уже в дверях.

— У меня медовый месяц! — объявил он. — И законный отпуск! На неделю меня ни для кого нет!

— Да я не возражаю, меня самого на две недели ни для кого не будет.

— Для меня будешь — в следующий понедельник на Кордон загляну, проведаю.

— Свадебный подарок там тебе вручить?

Герасим усмехнулся.

— Нет уж, прямо сейчас вручай! — Он встрепенулся. — Да! С мотоциклом вы что решили?

— Сегодня созвониться договорились.

— Созвонишься ты! — фыркнул Сутолока, вернулся в кабинет и придвинул к себе телефонный аппарат. Он прижал трубку к уху плечом, принялся крутить наборный диск и сказал: — Ну чего тянешь? Выкладывай подарок!

— Не так сразу, — покачал я головой. — Я его на проходной оставил.

Герасим хотел было что-то спросить, но тут его соединили, и он отвлёкся на телефонный разговор. В процессе общения делал какие-то заметки на перекидном календаре, а попрощавшись и опустив трубку на рычажки, вырвал листок и протянул его мне.

— Где завод знаешь? Спроси на проходной вот этого