– Что такое? Вы не участвуете в общешкольной жизни. Да, совсем. Что с вами происходит? Вам нехорошо? У вас что-то случилось? Почему вы не подали список мероприятий вашего класса на следующую четверть? – блистая очками, спрашивал директор.

– Есть, есть список… – Петр Брониславович стеснялся, когда говорили лично о нем. – Я написал, Михаил Афанасьевич… Он с собой у меня. Хотел вам отдать, да все как-то… Забывал, что ли.

– Ну так давайте сейчас, давайте! – заторопил его директор.

– Конечно… сейчас, – с этими словами Петр Брониславович полез в необъятный карман своих спортивных штанов, звенел ключами, шелестел бумажками, вытаскивал что-то, со словами: «Ах, не то!» – и убирал назад. Пейджер, который уже дырку начал в кармане протирать, он вытащил и за цепочку в зубы взял. Пытаясь одновременно и запихнуть в карман обратно горсть мелких монет, и вытащить очередной листок бумаги (и все это одной рукой), Петр Брониславович в конце концов все содержимое кармана вывалил на пол.

– Ох, а это что такое? – всплеснул руками директор, присматриваясь к затертой маленькой книжонке, вместе с прочим товаром упавшей на пол ему под ноги.

– Это… Ой, не надо! – Петр Брониславович вспомнил, что это за книжка такая, и попытался отнять.

Но было поздно.

– «Лирика поэта Антона Мыльченко»… Гм… То есть? – директор повертел книжечку в руках. – Позвольте полюбопытствовать?

– Да, да… – Петр Брониславович вздохнул и еще ниже опустил голову.

Директор развернул книжку:

– «Стихи на случай обиды от жестоких людей». Так-так… – проговорил он и принялся читать вслух.

Я лиру посвятил страданиям в тоске.

Быть может, я паду с прострелом на виске.

Но я не сдамся вам, враги моих мозгов…

Во время чтения Петр Брониславович нерешительно переминался с ноги на ногу.

Закончив чтение, Михаил Афанасьевич поднял голову, с удивлением посмотрел на учителя физкультуры и спросил:

– Это что ж такое? Это у вас в классе сочиняют? Под вашим руководством?

Петр Брониславович не знал, что ответить. Он лишь пожал плечами и подумал: «Что же за враги у мозгов Мыльченко? Может, его по голове бьют? Надо бы проверить…»

– Да, трудные дети у вас, Петр Брониславович, ох, сложный класс… – Михаил Афанасьевич с явным интересом листал затрепанный сборник. – Так, а это что такое? Смотрите-ка, «Стихи про взаимную любовь»:

Эта птичка снегирек

Села на пивной ларек.

О прилавок клювик точит

И лететь домой не хочет.

Ты как этот снегирек,

Ну а я – как тот ларек.

Я твой клювик, как улыбку,

Вспоминаю в жизни зыбкой.

– Кто – снегирек? – Петр Брониславович понял в этом стихотворении гораздо меньше, чем в предыдущем. – Чего это он клювик об ларек точит?

– Это я у вас хотел спросить, – ответил Михаил Афанасьевич и в свою очередь поинтересовался. – Что вас тут так привлекает, что вы постоянно с собой этот «сборник» носите?

Петр Брониславович не мог объяснить директору, что книжицу Антоши Мыльченко он просто забыл выложить и так в кармане и проносил, ни разу больше не открыв после того случая, когда натолкнулся на предсмертные любовные стихи.

Директор покачал головой, приподнялся на цыпочки и похлопал Петра Брониславовича по плечу.

– Ох, Петр вы, Петр… – вздохнул он. – Нате вашу книжку. Я бы посоветовал вам больше бывать на свежем воздухе и почаще читать педагогическую литературу.

Петр Брониславович кивнул в знак согласия, вышел из кабинета директора и заперся в своей каптерке возле спортивного зала. Предстояло еще одно «окно», Петр Брониславович открыл сборник сочинений Антона Мыльченко и погрузился в чтение.

Урок географии все-таки состоялся. Правда, шел он минут десять. Но в гробовой тишине. Присмиревший Сырник сидел на обычном ученическом стуле, который ему подставили добрые дети, убрав и меловой стульчик, и пыточный с кнопками. Сергей Никитич очень боялся. Но никто его больше не трогал. Косясь на скелет и транспаранты, он успел кого-то спросить, закрыть одну двойку тройкой. И собрался рассказывать новый материал, но звонок с урока избавил его от новых мучений.

Едва дети покинули кабинет, он бросился удалять оттуда все объекты восстания. Но мел плохо сходил с черных штор, так что следующий класс видел и скелета, и надпись «Сыр-вампир». Поэтому позор Сергея Никитича продолжался. Следующий класс тоже не боялся двоек, смеялся и не слушался…

С этого дня учитель географии решил больше не связываться с этим ужасным седьмым «В». Много шуток проделывали с ним ученики разных классов, поэтому плавленые сырки, мел и кнопки на стуле и не пугали его так сильно, как акция протеста. «Когда мы едины – мы непобедимы» – сообщили ему ученики седьмого «В» на прощанье. И Сергей Никитич запомнил это. Поэтому отныне он решил с двойками поступать очень осторожно…

А в седьмом «В» обстановка осталась непонятной. Никто не знал, как относиться теперь к новенькой, придумавшей операцию по защите от Сырника. Плохая она или хорошая… Но на всякий случай общались с Ариной Балованцевой редко. Да и она сама по-прежнему не настаивала на тесной дружбе ни с кем.

Во время операции «Сыр-вампир» Арина Балованцева, ни на час не забывающая о своем выслеживании вора, бегала с торчащими из кармана деньгами. Подманивала вора, собираясь схватить его за руку. И не уследила – то ли деньги у нее просто выпали, то ли их все-таки утащили. Не было их во всяком случае точно.

«Эх, да сколько же это может продолжаться!» – расстроилась Арина. Но несильно. Потому что сегодня она видела и кое-что еще – подозрительное копание возле сумки того, кому эта сумка вовсе не принадлежала… Наконец-то у нее появилась версия по поводу того, кто же этот воришка.

Не было предела Арининому удивлению, когда она увидела, кто же этот человек. Вот уж на кого она никогда бы не подумала!.. Но пока Арина не готова была предъявить обвинение – доказательств нужно было собрать побольше. И убедительных. Ведь и версия ее могла оказаться ложной. Вот тогда-то точно стыда не оберешься. И останется одно – руки в ноги и бежать в изгнание. То есть в другую, самую далекую школу.

Антон Мыльченко сидел под лестницей и плакал. Балованцева Арина на большой перемене случайно заглянула под эту лестницу. А вообще она торопилась на улицу.

– Что случилось? – спросила она у Антоши, который, увидев ее, тут же вскочил и размазал свои детские слезы по лицу.

– Почему меня все время обворовывают? – горестно произнес он. – Я же такой внимательный и наблюдательный!

И он рассказал о том, что собирался посетить книжный развал, чтобы приобрести большой старинный том стихов поэта Вяземского. Мамочка денег ему специально дала. А он, не будь дураком, спрятал их надежно – в специальный кармашек в своем рюкзачке. Этот кармашек он весь вечер вчера самостоятельно пришивал. И как воришка только это потайное место обнаружил?