Мы узнали, что поступательное движение планера осуществляется под действием собственного веса. На равнинной местности, в спокойной атмосфере планер летает с постоянным снижением, благодаря чему получает определенную скорость, и эти полеты основаны на тех же физических законах, что и полет самолета.

Тренировочные полеты и планерные соревнования, как правило, проводились в то время на холмистой и гористой местности, например в Крыму, в Коктебеле, где в атмосфере возникают восходящие потоки, что позволяет осуществлять парение в воздухе, т. е. осуществлять полеты без потерь высоты или снижения. Такие полеты могут быть скоростные, по треугольному маршруту, на дальность и продолжительность полета.

В нашей планерной группе насчитывалось 12 ребят и девушек, которым полюбился авиационный спорт, которые мечтали испытать счастье и полетать на аппарате тяжелее воздуха. Среди учеников нашей 1-й группы были Володя Коротков, Александр Лобанов, Валя Молодцова, Аня Чекунова, Люся Черномор, Матвей Хмельницкий, Степан Комлев, Андрей Дроздов. Все они были истинными энтузиастами и любителями острых ощущений, упорно перенося все трудности и тяготы, связанные с учебой в планерном кружке и работой на производстве.

Шел 1935 год, остался позади первый год обучения в аэроклубе, закончена первая ступень планерного кружка. Прошло два года учебы в индустриально-педагогическом техникуме, получены хорошие знания по многим теоретическим дисциплинам, практическим навыкам по слесарной и столярной подготовке. Остался один год, всего только один год учебы в техникуме, а там самостоятельная работа.

Но этого не случилось. Когда летние каникулы подходили к концу, неожиданно для всех студентов стало известно, что наш техникум прекращает свою работу в Минске и переводится в Витебск. Но нет худа без добра. В стенах теперь уже бывшего техникума было вывешено красочно разрисованное объявление, которое извещало бывших студентов техникума, что здесь, на улице Володарского, открывается двухгодичный педагогический институт нацменьшинств. В институт без вступительных экзаменов принимаются студенты бывшего индустриально-педагогического техникума после двухгодичного срока обучения.

«Ну, что же, это прекрасно», — решили мы. Для нас, уже бывших студентов техникума, этот вариант был самым приемлемым: имелась возможность без лишних хлопот продолжать учебу, а профиль будущей работы менялся незначительно. Всех минчан это обрадовало, они были очень довольны и надеялись на скорую возможность стать студентами института.

Я решил поступать на историко-географический факультет. Откровенно говоря, при учебе в семилетке мне не приходилось особенно вступать в конфликты с физматом: по физике и математике я имел хорошие отметки и вполне находил с этими предметами общее понимание, однако больше всего мне приглянулся историко-географический факультет, в котором я больше всего любил географию, а история для меня была «попутным предметом».

Как студентам института, нам было определено дополнительно еще одно общежитие в бараках так называемого студенческого городка, который располагался на самой окраине города на приличном расстоянии от учебного корпуса. Изменение профиля учебы повлекло за собой исключение практических занятий по слесарному и столярному делу. Теперь читались новые предметы: история, психология, география, педагогика и много других новых дисциплин. Изменилась форма учебы — для нескольких групп студентов профессора и доценты читали лекции в большой аудитории, затем проводились семинары.

Учеба в институте оставила приятное впечатление — прекрасный преподавательский коллектив проводил занятия на высоком квалифицированном уровне и весьма интересно. Для меня же учеба в институте сопровождалась большим напряжением и большими трудностями, особенно на втором курсе учебы.

Осенью этого года, будучи студентом первого курса института, в аэроклубе я поступал в группу обучения полетам на учебном самолете У-2. Прошел медицинскую комиссию и по состоянию здоровья прошел без ограничения, но на мандатной комиссии после незначительных вопросов в приеме мне было отказано. Так до сих пор я и не узнал истинной причины отказа. Мне просто было сказано: «Вам, молодой человек, следует еще поучиться». Вот и все. Огорчению не было предела. Что было делать? Не порывать же вообще с мечтой об авиации, пришлось возвращаться вновь в планерный кружок. Усердно и настойчиво продолжал учебу в аэроклубе и в институте, надеясь на то, что добрые времена должны прийти и ко мне, время и выдержка — лучшие судьи.

Инструктор планерного кружка Нина Дмитриевна усердно продолжала занятия с нами, теперь мы поднялись на ступеньку выше — по второму году обучения стали настоящими учлетами-планеристами: занятия проводились на холмистой местности, и планер приходилось таскать в более сложных условиях, амортизатор растягивался с большим напряжением, совершали подлеты и полеты, не слишком отрываясь от земли. Занятия наши часто посещал начальник планерной станции Антонюк, он же контролировал несение охраны по ночам нашего единственного учебного планера, находящегося в ангаре за городом.

Так прошел еще год, который принес мне еще шаг продвижения вперед в спортивной авиации. На втором году обучения в планерной группе я вступил одновременно в группу парашютистов, где велась подготовка к парашютным прыжкам с самолета. В этом я был обязан Людмиле Черномор.

Люся одна из первых смогла выполнить парашютный прыжок с самолета, и на следующий день на занятиях она поделилась с нами новостью и своими впечатлениями. Обращаясь ко мне, она сказала:

— Виктор! Можешь меня поздравить, я совершила первый свой прыжок с парашютом; все было прекрасно, интересно и романтично, но в момент отделения от самолета Николай меня подтолкнул за медлительность.

В свою очередь, я поздравил Люсю, в душе завидуя ее смелости и решительности, попросил рассказать, как она готовилась к прыжку и что для этого нужно знать. Она выразила готовность оказать мне содействие в подготовке и выполнении прыжка, пользуясь особым расположением к ней инструктора Николая Васильева.

Программа подготовки к прыжку предусматривала изучение материальной части парашюта, его укладку в ранец и приведение в боевую готовность, подгонку парашюта по росту, прыжки с парашютной вышки и технику выполнения прыжка с самолета У-2, ориентацию в воздухе после раскрытия парашюта и правила приземления после прыжка.

Занимаясь в планерной группе, мне еще не приходилось летать на самолете, и это было двойное ощущение: как первый полет на самолете, так и первый прыжок с парашютом. Подняться в воздух на самолете, покинуть его и приземлиться на парашюте — все это воспринималось, как что-то необычное.

И этот день пришел. Впервые поднимаюсь на самолете — и вдруг первая неудача: неожиданно отказал мотор, инструктор произвел вынужденную посадку. Механик осматривает мотор и устраняет неисправность. Затем — повторный взлет, на этот раз все благополучно. Над аэродромом делаем один круг за другим, высота 600 метров. Инструктор сбавляет обороты мотора и дает команду приготовиться. Покидаю переднюю кабину самолета и выхожу на плоскость, вниз стараюсь не смотреть, но любопытство сильнее — и я бросаю мгновенный взгляд в воздушное пространство. Земля слишком далеко, по спине пробегают мурашки… Но на впечатления времени не остается, слышу команду: «Пошел!» Покидаю самолет, шагаю в пропасть… Проваливаюсь… Чувствую, что падаю в воздухе, но сознание работает. Проходят секунды, я берусь за кольцо, вынимаю из кармашка и выдергиваю из замков… Проходит немного времени, и я слышу хлопок над головой — раскрывается парашют, я повисаю на стропах. Теперь можно и рассматривать необозримые просторы земли — леса, кустарники, зеленые луга, хлебные поля.