Бабушка продолжала:

– Они, естественно, не могут дать согласие, пока их ненормальный внучек и наследник шатается по вечеринкам и одевается как палестинский подрывник-смертник,– произнесла она непривычно громким и слегка дрожащим голосом. Очередной глоток чая помог ей немного успокоиться. – Извини. Просто сам Алекс настолько утончен, что у меня сердце кровью обливается, когда я вижу, как Ники пятнает его доброе имя, добровольно превращаясь в олицетворение пьяного шутовства.

– По-твоему, я как-то могу им помочь?.. Но как? – осторожно спросила я. – Я бы с большим удовольствием, только, боюсь, для борьбы со столь матерым дебоширом у меня не хватит ни сил, ни опыта. Орландо фон Борш веревки из меня вил, надеюсь, помнишь? А его отец был всего лишь производителем фаршированных оливок, далеко не принцем.

– Нынешние принцы совсем не те, что раньше. – Бабушка со вздохом протянула мне журнал. – И потом, определение «матерый дебошир» к Ники не совсем подходит. Просто он не слишком большого ума и никак не научится чувствовать ответственность. Увы, бабочками по жизни порхают не только красивые женщины…

Я внимательнее посмотрела на фотографии, и мое сердце невольно дрогнуло. Вот это да! Николас больше походил на рок-музыканта, нежели на принца. Причем весьма и весьма привлекательного рок-музыканта. У которого в гараже несколько «феррари», а в каждом крупном порту по бывшей жене.

– Это он и есть? – спросила я, вдруг подумав, что могу ошибаться.

Бабушка кивнула.

– Ничего себе! Теперь я, кажется, понимаю, о чем ты.

Николас принадлежал к тому типу парней, из-за которых я могла совершенно потерять рассудок. Кареглазый, загорелый, с узкой талией и плечами профессионального пловца, он улыбался в камеру, обнимая неотразимых длинноногих «шоколадок», и излучал ровно столько обаяния, сколько требуется, чтобы завоевать женщину и оставить ее. Его красная шелковая рубашка была расстегнута чуть больше допустимого, из-под нее выглядывали темные волосы на груди, но неряшливым Ники не выглядел. Казалось, ему просто лень обращать внимание на косые взгляды. Его густые каштановые волосы растрепались. На приведение их в порядок потребовалось бы немало времени. Единственный недостаток Ники состоял в том, что красотки в туфлях с высокими каблуками от Лубутена были чуть-чуть выше, чем он.

Если его дед в молодости выглядел примерно так же, неудивительно, что бабушка до сих пор к нему неровно дышит.

Со вздохом облегчения я закрыла журнал. В данном случае помочь я не могла. Парень вроде Ники определенно не найдет для дамочки вроде меня ни одной минутки.

– Бабушка, ты прекрасно знаешь: ради тебя я сделаю что угодно,– сказала я. – Однако на Ники, безусловно, серьезная беседа с тобой повлияет гораздо сильнее, чем мои советы. – Я помолчала. Бабушка прикинулась самой невинностью. – Ты что, уже пообещала? Не спросив меня? – воскликнула я. – О нет! Как ты могла?

– Мелисса! – с напором произнесла бабушка. – Поговори с Ники всего лишь разок!

– И что я ему скажу? – засопротивлялась я.

– Что ни одна достойная девушка даже не посмотрит в его сторону, если он будет бросать людей в шоколадные бассейны!

Я строго посмотрела на нее.

– Бабушка, его не волнуют достойные девушки. И потом, что скажет Джонатан? После истории в Нью-Йорке с Годриком Понсонби я пообещала, что переключусь на самые невинные заказы, сосредоточу внимание на проблемах исключительно бытовых!

– Но ведь, это же неинтересно! – воскликнула бабушка, ставя чашку на блюдце. – Куда занятнее исправлять самих мужчин, а не только их одежду.

Она задела меня за живое. Мне доставляло огромное удовольствие с помощью разумных доводов и добротных брюк превращать неуклюжих и малопривлекательных парней в лакомые кусочки, однако я любила Джонатана. Его же мое пристрастие отнюдь не восторгало. Хорошо, что из Нью-Йорка он переехал в Париж и нам выдалась возможность начать отношения с чистого листа. С другой стороны, меня бесила необходимость выбирать между агентством и Джонатаном.

Я вспомнила, что лелею надежду совместить жениха, работу, Лондон и Париж. В таком случае мне пришлось бы каждый день ездить из Англии во Францию. Впрочем, сейчас не время разрабатывать этот безумный план.

– Мы с Джонатаном заключили соглашение. Он пообещал, что не будет допоздна задерживаться на работе, а я – что не стану возиться с клиентами, которым в самую пору обращаться к психиатру, а не к советчице по вопросам положения в обществе. И в этом Джонатан прав. На «перевоспитание» убиваешь неимоверно много времени,– сказала я, повышая голос, чтобы бабушка не заглушала меня своими восклицаниями.

Однако, едва закрыв рот, я против своей воли опять взглянула на фотографию принца Ники. Его глаза, в которых читалось: «Пойдем со мной, девочка-секси», будто не только следили за тобой с глянцевой страницы, но еще и подмигивали. Неудивительно, что подружки к Ники так и льнут.

– Мелисса,– со всей серьезностью произнесла бабушка. – Неужели ты, правда, все-все делаешь так, как хочется Джонатану? А я-то думала, я старомоднее!

Я поморщилась, борясь с соблазном и любопытством. По сути, одна-единственная встреча ничего не изменит. Я помолвлена с лучшим мужчиной во всей Европе. Если я увижусь за чаем с этим дурнем, он незамедлительно проявит свою истинную сущность. Тогда бабушка, не исключено, опрокинет на него молочник, на этом история и закончится.

Выждав достаточно времени, бабушка улыбнулась обезоруживающей улыбкой – именно благодаря таким улыбкам бабушку вот уже пятьдесят лет обожает лондонский высший свет.

– Детка, – сказала она,– не упрямься. Неужели ты, правда, не хочешь попить чайку с настоящим принцем?

Я заколебалась, обуреваемая отвратительным чувством: будто на тебе играют, как на дешевой скрипке. Бабушка добавила: – Точнее, с двумя принцами. Тут я, как ни стыдно в этом признаться, сдалась.

Когда я вернулась в агентство, моя голова гудела от противоречивых мыслей. Меня не было всего полтора часа, но за это время на автоответчике скопилась уйма сообщений. Последнее оставила леди Дайлис Бленнерхескет.

«Привет, детка! Ужасно рада, что мы повидались. Просто чтобы ты имела в виду: я побеседовала с Александром. Он будет счастлив встретиться с нами завтра за ужином, если ты, конечно, не занята. Вернее, я хочу сказать, заранее все отмени и освободи вечер, договорились? – добавила она в то самое мгновение, когда я проворчала, что завтра меня ждут другие дела. – Вспомни правила общения с высшими аристократами. Да, Александр позовет и Николаса – он как раз в Лондоне. Посмотришь, с кем тебе предстоит иметь дело. В смысле, что собой представляет твой новый клиент. В семь встречаемся в "Синем баре", а ужинать будем в "Петрусе". Идет? Вот и прекрасно! Еще созвонимся!»

Я проверила время. Бабушка позвонила ровно через две минуты после того, как я вышла из « Кла– риджез». Хмм. Значит, она либо тут же позвонила Александру, либо они обо всем договорились заранее.