– Так бабье лето вроде? – пожал плечами Гоша. – Так и должно быть?

– Ну да! В прошлый год весь сентябрь был холодным и дождливым! У нас еще шеф, помню, глупо шутил – какие, мол, бабы, такое и лето!

– А он что, женоненавистник?

– Да я бы не сказала…

– Пристает?

– А ты что, ревновать меня собираешься?

– Конечно. Я предполагаю, что я ужасно ревнивый.

– Предполагаешь?

– Ну да…

– А раньше никого не ревновал, что ли?

– Так я раньше и тебя не знал…

Они переглянулись, обменялись понимающими улыбками. Вдруг Варя чуть подпрыгнула на сиденье, заговорила быстро, указывая куда-то пальцем:

– Ой, давай вон там остановимся, у парка! Смотри, там столики стоят прямо на улице! Под липами. Не поедем в нашу кафешку, я здесь хочу. Смотри, как красиво! Хочу посидеть под липами!

– Ну под липами так под липами, как скажешь, – кивнул Гоша. – Сейчас припаркуемся где-нибудь.

Местечко оказалось и впрямь до одури романтичным. Несколько столиков было вынесено с крытой веранды на полянку, под липы, и сидящие за столиками люди выглядели скорее персонажами со старых открыток или любительских акварельных зарисовок. Грубые мазки желтизны – переплетенные над головами ветки лип, красное с белым – клетчатые скатерти на столах. Добавить к этому неуловимый цвет осенней травы на полянке – блекло-зеленый с явными проплешинами серого жухлого, и последний, последний мазок добавить – кусок неба в прорехе веток и улетающие в прореху листья… Красиво. Картинка состоялась. Можно отойти на два шага, полюбоваться.

Сели за столик, Варя поискала глазами официанта, сглотнула слюну.

– Есть хочу! Мяса с кровью хочу! И пива в большой кружке!

– Ух ты… Не пугай меня, Варь.

– А ты боишься, да? Бойся меня, бойся! Когда мне хорошо, я всегда мяса с кровью хочу. И пива. Такие вот низменные вкусы, признаюсь!

– А я с друзьями люблю на рыбалку ездить, уху варить. Сугубо мужской компанией, сразу предупреждаю.

– Да на здоровье… Было бы хуже, если бы ты меня предупреждал относительно сугубо женской компании.

– Хм…

– Вот тебе и хм! А мы ведь и впрямь очень мало друг о друге знаем. Тебя это не смущает, Гош?

– Не-а. Нисколько. Сама ж говорила, что ангелу довериться надо. Он знает, кого с кем свести.

– Ну да… Нет, мы сегодня есть будем или нет, в конце концов? Такой день прекрасный, такая осень, а я сижу голодная! Зачем они портят мне праздник?

– Да не ворчи… Вон уже осенняя фея к нам идет, сейчас заказ примет. Праздник продолжается, танцуют все!

Улыбчивая официантка приняла у них заказ, обещала обслужить быстро. Варя поставила локти на стол, сложила подбородок в ковшик ладоней, долго глядела Гоше в глаза. Потом произнесла тихо:

– Как хорошо, правда? У меня такая легкость внутри… И еще такое чувство… Такое… Будто всегда так будет.

– Но ведь всегда так не будет, Варь… Листья облетят, пойдет дождь… А нам все равно будет хорошо. Потому что мы оба с тобой ужасно легкомысленные особи.

– Мы? Легкомысленные? Это почему же?

– Хм, почему?.. Потому что легко и счастливо мыслим, вот почему! К примеру, говорим о чем угодно, только не о предстоящем событии. А оно ведь грядет, событие-то. Надо на нем как-то серьезно сосредоточиться. Постараться хотя бы.

– Это ты о походе в загс, что ли?

– Ну да.

– И чего о нем говорить? В пятницу пойдем, заявление оставим, через два месяца распишемся, и все. Подумаешь, делов-то.

– А как мы будем отмечать это событие?

– Да никак! – небрежно махнула рукой Варя. – Чего там отмечать!

– Погоди, я не понял?.. Как это – чего отмечать? Что, совсем не будем? Даже в узком кругу?

– Ну, как бы тебе объяснить?.. Вот этот момент сейчас – осень, столик под липами, солнце сквозь желтые листья, мы с тобой счастливые… Этот момент да, можно отметить. Мы его всегда будем помнить, я думаю. Потому что он настоящий. А зачем отмечать формальность? Да и сам по себе загс – достаточно противная конторка. Я даже представляю себе, как мы заявление пишем, как тетка с бюстом нам допрос устраивает с пристрастием. Потом выйдем от нее, словно пристыженные. Интересно, почему в загсах такие важные тетки сидят, а? Будто им денег все кругом должны и не отдают.

– Чего ты к тетке привязалась? Ну тетка и тетка… Это не тетка такая, это служба у нее такая. Думаешь, легко каждый день в десятки чужих счастливых лиц глядеть? Она ж завидует, наверное. Обрастает завистью, как панцирем. И ведь никому в голову не приходит на это место мужика посадить!

– Точно! Мужик бы лучше смотрелся. Колоритнее.

– Так я не понял, Варь… Значит, предлагаешь совсем не отмечать?

– Ну почему?.. Если родственники наше мероприятие отвергают, можно, например, в клуб завалиться с друзьями. Или на пикник поехать. Можно на дачу к моим друзьям… Вариантов много, Гош.

– Да я, собственно, не о том… Мне просто интересно… Ты разве белое платье не хочешь? Такое событие?.. Я думал, все женщины хотят.

– А я не хочу.

– Почему?

– Не знаю. Думаю, это у меня внутренний протест к атрибутике. Атрибуты – они ж наоборот, всегда от главного отвлекают.

– А что главное?

– А то ты не знаешь!

– Ну, скажи, пожалуйста…

– Главное то, что мы будем друг другу мужем и женой. То есть мы настолько доверились этому обстоятельству, что закрепили его походом к торжественной тетке. Мы выбрали этот путь, потому что честно хотим быть вместе и вместе растить наших детей… Разве этого мало, Гоша? И ты хочешь опошлить это доверие какими-то атрибутами?

– Уже не хочу. Должен сказать, что ты бываешь весьма убедительна в доводах.

– Ну я ж юрист все-таки. Мне положено. Ух ты, мясо несут… И пиво… Ура! Все-таки есть счастье в жизни…

Гоша смотрел на Варю, чувствуя, как внутри все плавится от нежности. Все, все ему в ней нравилось! Как она ест, как неуклюже подносит ко рту тяжелую кружку с пивом, как верхняя губа окунается в пенную шапку… Может, некрасиво со стороны, а ему – нравится. Скоро она будет его женой. А он ей мужем. Они оба доверились этому обстоятельству. И похоже, она никогда не даст ему заскучать.

Когда пообедали и улыбчивая официантка унесла папочку с вложенными в нее купюрами, он произнес решительно:

– Ну что, поехали?

– Куда?

– Как это – куда? Квартиру смотреть! Мы же вчера еще хотели!

– Слушай… А чего ты мне раньше эту квартиру не показывал, а? Все по каким-то чужим дачам возил… Боялся, что я запрошусь за тебя замуж, прельстившись наличием у тебя квартиры?