— Ты пьешь, как лошадь, Родион. — Мама брезгливо поморщилась и вдруг с любопытством взглянула на сына, будто сравнивая его с гипотетической лошадью. — Так о чем это я?

— Тебя помнят. Это приятно, — послушно подсказал он.

— Молодец! Пять! — Тереза Марковна оживилась, — Так вот. Звонили из школы. Они помнят и ценят, а потому к Новому году решили вручить мне ценный подарок!

— Какой?

Родион спросил безо всякого любопытства. Скорее из чувства воинского долга. Мама ждала этого вопроса — он и спросил. В эту минуту, кроме котлет, его ничего не интересовало.

— Ты ни за что не ответишь, — хитро подмигнула Тереза Марковна, увлекая сына в непростую игру с множеством неизвестных.

— Ни за что, — с готовностью согласился Родион.

— Я всегда говорила, что только в школе можно встретить по-настоящему умных и интеллигентных людей! Сколько внимания! Какое чувство такта! Подарок ценный и одновременно очень полезный. Особенно зимой. Нам подарили целый мешок капусты! Можешь себе представить?!

— Нет, — честно ответил Родион, мысленно вычисляя параметры гипотетического мешка, и на всякий случай спросил: — Какой капусты?

— Белокочанной! — гордо ответила мать и отвернулась к плите.

Ответ Родиону Семеновичу не понравился. Он присел на край табуретки и затих.

— Ты должен принести ее сегодня. Адрес записан на бумажке в прихожей. Там какой-то меценат подарил школе целый контейнер с условием самовывоза. Она в дороге у него чуть подмерзла, но в целом, говорят, ничего. Отойдет в тепле. Так что поезжай. Тут недалеко. Поселок Шапки. На электричке минут сорок. Первый дом от станции. Найдешь. Ты ведь у меня военный!

Тереза Марковна проводила Родиона до самой двери, цепко удерживая под локоть, будто вела хулигана в учительскую. У него не было ни единого шанса. Поход за капустой стал неизбежен, как ежемесячная строевая подготовка. До котлет было не дотянуться, и Родион смирился. С глубоким вздохом, полным голода и усталости, он натянул на голову ненавистную фуражку. Бессмысленный головной убор сел на череп, продавливая объединяющую всех людей в форме борозду на лбу. Лейтенант Инженерно-Космических войск еще раз с надеждой оглянулся на задымленную кухню и поправил галстук, энергично сглатывая набежавшую слюну.

— В путь! — коротко определила направление движения мама и закрыла дверь.

Пока щелкали замки, окончательно отрезая пути к отступлению, Родион развернул промокшую в потной ладони бумажку и подслеповато всмотрелся в мамину каллиграфию. По всему выходило, что искомые овощи находились далеко. Электрички в ту сторону отравлялись с Московского вокзала. А математический анализ безошибочно подсказывал, что котлеты успеют остыть. Лейтенант Попов еще раз проверил, все ли пуговицы застегнуты, и шагнул навстречу овощной неизвестности.

Тем временем с обратной стороны двери за его движениями следило всевидящее материнское око. Мама тянулась к глазку, вставая на цыпочки. Долго находиться в таком положении было довольно трудно, но необходимо. И когда наконец Родион вычислил алгоритм добывания капусты, Тереза Марковна устало опустилась на пятки и привалилась спиной к двери, тяжело дыша.

— Может, надо было его покормить? — с сомнением прошептала она и задумалась.

Пришлось опять тянуться к глазку. Любимый сын все еще торчал на лестничной площадке, шевеля губами. Он протирал очки и рисовал пальцем в воздухе цифры.

— Правильно, что не покормила! Злее будет, — сразу успокоилась Тереза Марковна и, потирая друг о друга ладони, быстрым шагом направилась в комнату…

Пенсия застала Терезу Марковну врасплох. В аудитории внезапно возникла тишина. А класс теперь состоял только из собственного сына. Все это резко пошатнуло ее жизненную позицию. Душа настырно требовала духовной пищи, и пенсионерка обратилась к специальной литературе. Через три дня углубленного изучения Библия была отложена в сторону. Высшее биологическое образование восстало всей своей советско- атеистической сущностью против нематериальных способов размножения и длительных пеших прогулок по пустыне. Душевные муки усилились.

Тереза Марковна очутилась лицом к лицу с небогатой, а потому тихой и скучной старостью. Ей срочно понадобилось хоть какое-нибудь занятие. Для этого позарез нужна была вера. Хоть во что-нибудь. Попытки познать счастье в борьбе за демократию или, на худой конец, за личное счастье сына потерпели крах. Демократы говорили красиво, но в основном врали. Сын девушкам предпочитал науку и жениться не собирался. Отчаяние уже готово было поселиться в растревоженной душе бывшего педагога. И тут, несмотря на отложенный в сторону Ветхий Завет, всемилостивый Господь услышал ее молитвы.

Избавление было ниспослано в лице сантехника местного ЖЭКа Степана и потертого журнала «УФО — forever!» торчащего из его кармана. И то и другое прибыло к Терезе Марковне на дом в волнах свежего водочного перегара под смехотворным предлогом устранения течи в туалете.

Знак пенсионерка приняла с благодарностью. Пока сантехник энергично ворочался между труб, арендованный у него журнал был прочитан от корки до корки. Содержимое глянцевых страниц обрушилось на Терезу Марковну как небесное откровение. Новая вера нашлась сразу. И навсегда! Она оказалась всеобъемлющей и абсолютно научной.

В кратчайшие сроки вопрос был досконально изучен, конспекты составлены, методические рекомендации разработаны.

Когда Степан вылез из-под туалетного бачка, Тереза Марковна уже чувствовала себя настоящим уфологом. За небольшое пол-литровое вознаграждение сантехник опрометчиво согласился принести следующий номер журнала. А за клятвенное обещание второго пол-литрового приза — прочитать его вместе…

Через три месяца углубленного изучения Тереза Марковна знала предмет досконально. Да и Степан постепенно втянулся. На данном этапе жизненного пути он искал в окружающей действительности хоть какой-нибудь смысл. В дерьме, которое составляло его профессиональную среду, смысла не было однозначно. В вине, вопреки расхожему мнению, — тоже. Разве что в водке. И то не всегда. Изучение странной науки уфологии стало еще одним направлением поиска. Возможно, сочетание водки с зеленоватыми человечками могло подарить тот самый смысл…

Сантехник усердно посещал квартиру где наливали первую и рассказывали про вторых. Правда, домашние задания он отказался выполнять наотрез. После чего вознаграждение было урезано до двухсот пятидесяти граммов. Но даже от минимальной уфологической чекушки инопланетный мир становился несоизмеримо ближе. А учительница не такой противной, какими обычно бывают учителя.

Отправив сына за капустой, Тереза Марковна на цыпочках подкралась к телефону. Сердце бешено колотилось. Еще раз оглядевшись по сторонам и не обнаружив в комнате никого подозрительного, Тереза Марковна подняла трубку и набрала заветный номер.

— ЖЭК! — холодно отозвались на другом конце провода.

От этого слова женщина вдруг почему-то поежилась и произнесла: