– На чем же его взяли? – задумчиво спросил Лев Иванович, уставившись в одну точку.

– Да на чем хочешь! – отмахнулся Стас. – Могли на бабе. Сам же знаешь, что мужик он красивый, да и ходок еще тот. А могли просто заплатить! – И, желая как-то вывести своих друзей из состояния подавленности, заорал: – Да хватит уже! Мне что, за пеплом сбегать, чтобы вы головушки свои светлые посыпали? Так они и так у вас уже седые! Все! Дружно выпили еще по одной, и будем решать, как нам дальше жить.

Крячко разлил коньяк, сунул бокалы в руки друзьям, внимательно проследил за тем, чтобы они выпили, выпил сам, а потом деловито заявил:

– Докладываю! – и начал рассказывать обо всем, что узнал за день. – А у тебя что, Лева?

Гуров, еще не до конца пришедший в себя от такого потрясения – не так-то легко переварить новость о том, что с тобой бок о бок столько лет предатель работал, – скучным голосом перечислил все, что успел сделать.

– Ну, что, ребята, все правильно, – выслушав их, сказал Орлов. – Чем больше я думаю над этой историей, тем больше уверен в том, что предатель на «Бониксе» кто-то один, но вот кому и как он передает информацию, неизвестно. Это может быть как работник какого-нибудь посольства или журналист, который заодно промышленным шпионажем балуется, так и агент какой-нибудь террористической организации.

– Не проходит! – уверенно сказал Гуров и объяснил: – Эти господа давать такую информацию в Интернете не стали бы, так что это действительно промышленный шпионаж.

– Пусть так, – согласился Петр. – Но то, что он отравил Васильева тем, что оказалось под рукой, говорит о том, что к разговору с ним он был не готов, и его застали врасплох. Далее. Узнав, что Васильев в реанимации в критическом состоянии, он за все это время не сделал ни единой попытки добраться до него и добить – чем черт не шутит, а ну, как тот придет в себя? И назовет того, кто его чуть на тот свет не спровадил!

– Мне кажется, что, даже если к Васильеву вернется сознание и способность говорить, он будет молчать, – покачал головой Лев Иванович.

– Почему ты так уверен? – удивился Стас.

– А почему он, узнав, что на комплексе предатель работает, делу законный ход не дал? – вопросом на вопрос ответил Гуров. – И почему, выяснив, кто это, сказал, что повязан по рукам и ногам?

– Ты думаешь, дело в той дамочке с мягким, интеллигентным голосом, которая звонит в больницу? – спросил Петр. – То есть у него появилась любимая женщина, которая оказалась как-то связана с предателем?

– Совсем не обязательно, – покачал головой Лев Иванович. – Почему мы всегда или почти всегда считаем, что предатели и шпионы исключительно мужчины, а женщины их невинные жертвы или, самое большое, пособницы? Времена изменились! Да и промышленный шпионаж не подразумевает умение стрелять по-македонски или «качать маятник»! Так что она может быть кем угодно! Как сама торговать секретами, так и покупать их! А может, ей, не посвящая в подробности, просто поручили ежедневно интересоваться здоровьем Васильева, вот она и звонит. А вот если ей скажут, что ему стало лучше, тогда возможны варианты. Но выяснить, откуда идут ее звонки, надо!

– Понял! Володя завтра же запрос напишет! – пообещал Стас и спохватился: – Черт! Мы же с ним с самого утра на «Боникс» отправимся!

– Вы там поаккуратнее, – предупредил его Петр. – Нам только со смежниками неприятностей не хватало – он имел в виду ФСБ. – Ходить там будете на мягких лапках, упирать на то, что Васильева довели до самоубийства, и вы выясняете, кто. Намекните, что довела его, скорее всего, стерва-жена, а эту версию вы отрабатываете для галочки. Ни в какие технические тонкости не лезть и, упаси вас боже, даже попросить посмотреть личные дела! Нам самое главное выяснить, как он провел свой последний день, прямо-таки по минутам. Где был? К кому заходил? С кем разговаривал? Что пил или ел и где? Что собой представляет его секретарша – она же ему чай с кофе подает. Ей особое внимание! Стас, ты же, если надо, и с покойника показания снимешь! – Крячко довольно хохотнул. – А вот фотографии фигурантов нам иметь желательно, но сделать их нужно так, чтобы ни одна душа не догадалась.

– Техникой я тебя обеспечу, – пообещал Гуров.

– А насчет запроса по больничному телефону, так я сам Косолапову позвоню – авось не откажет, – пообещал Петр и повернулся к Гурову. – Теперь ты, Лева! Поезжай-ка ты завтра утром к этому парнишке, садись с ним рядом и внимательно смотри все, что он найдет, потому что он не в теме и что-то может показаться ему незначительным, а ты влет поймешь, что это нам помочь сможет. Ну, вроде все предусмотрел, – подумав, сказал Орлов.

И, хотя говорил он вещи, которые Гуров с Крячко и сами наизусть знали и других могли этому научить, они слушали его самым внимательным образом. Друзья понимали, что, услышав о предательстве Крылова, удар по нервам Петр получил мощнейший и, давая им инструкции, он так понемногу приходил в себя, возвращался в рабочее состояние.

– Ну, дай нам всем бог удачи, – вздохнул Крячко и хотел разлить всем еще по чуть-чуть, как вдруг зазвонил телефон.

Лев Иванович снял трубку и услышал холодный, отстраненный голос жены:

– Это Строева. Мне нужно забрать кое-какие свои вещи. И сделать это я хочу именно в твоем присутствии, чтобы потом не возникало никаких недоразумений. А то вдруг я нечаянно прихвачу твои тапочки? Конечно, наличие посторонних свидетелей меня бы больше устроило, только где их в это время взять? – Она явно говорила в присутствии третьих лиц.

– Не беспокойся, дорогая! Бог услышал твои молитвы – они есть! Ждем! – И, положив трубку, сообщил друзьям: – Маша едет! И, судя по всему, с новостями. Только вот чем мы ее кормить будем?

И они дружно рванули на кухню. Но собрать даже скромный ужин с учетом вечной заботы Марии о фигуре и весе они не успели, потому что появилась она неожиданно быстро и на кухню даже не заглянула, а, пройдя в спальню, быстро покидала в сумку несколько платьев и уже потом, вернувшись в гостиную, села и объяснила:

– Некогда! Меня внизу в машине ждут.

Она посмотрела на мужа, ожидая, как тот отреагирует, но Гуров остался невозмутим, как всегда, – если бы жена захотела ему изменить, то возможностей у нее всегда было много и в плане свободного времени, и в плане кандидатов на роль любовника. А раз до сих пор этого не произошло, то и говорить не о чем. Вот если случится такое, а он это мгновенно почувствует, тогда и будет думать, как себя вести.

– Да подруга это, – поняв, что Гуров ревновать и не собирается, да и вылезла она со своим экспромтом не к месту, перешла к делу: – Баба – стерва. Окрутила мужика еще в молодости в расчете на сладкую жизнь, что, в общем-то, и оправдалось. Пока он в Афгане был, залетела от любовника и сделала аборт, после которого вопрос с детьми был закрыт раз и навсегда. Жили они без особой любви, так, по привычке. Она потихоньку погуливала, а он или не знал об этом, или не обращал внимания – одним словом, его все устраивало. Ходил он сытый, обстиранный, обглаженный и все в этом духе – а хозяйка она очень хорошая – и постепенно рос по службе, а она не работала и занималась домом. И вдруг, как гром среди ясного неба, накрывает он ее с любовником! Причем был он не один, а со своим водителем! Любовник – штаны в охапку и бежать! Тамарка от страха в ванной заперлась, а Васильев вещи собрал и на работу переехал. И жил там до самого развода, а развели их быстро – детей-то нет. Поделили они квартиру, сделав из нее коммуналку, а другого имущества у них не было. И после развода он в эту комнату вернулся, но платил, как и раньше, за всю квартиру, а вот ей ни копейки не давал!