– Так мне будет спокойнее. Он приглядит за тобой, покаситуация не изменится.

– А что там с ситуацией?

– Спорные вопросы. В бизнесе такое случается.

– Кстати, о бизнесе. Ты мне так и не рассказал, чемзанимаешься.

– Ты ведь сегодня звонила сестре? – вопрос повис ввоздухе. Выходит, Стас подслушивал наш разговор и донес Вадиму. «Темлучше», – решаю я. – Фенечка, ты кое-что забыла мне сообщить, –продолжает Вадим. – Папа у нас с тобой кто?

– Папа – Завьялов Константин Викторович, – вздыхаюя.

– О нашей маме я не спрашиваю, фамилия в городеизвестная. Возможно, твои родители не придут в восторг от такого зятя, как я,однако хочу напомнить, что в городе вряд ли найдется с десяток серьезныхбизнесменов с образцовой биографией. Что бы ни было с моей – все в прошлом.Думаю, твои родители немного успокоятся и с пониманием отнесутся к твоемувыбору.

– Ты плохо знаешь моих предков, – хмыкаю я.

– Тогда им придется смириться, – улыбается Вадим,кажется, он и мысли не допускает, что я могу последовать совету сестры. –Поверь мне, – серьезно говорит он. – Все будет хорошо. Вот увидишь.

Только я собираюсь возразить, как он хлопает себя по лбу впритворном удивлении.

– Совсем забыл, у меня же для тебя свадебный подарок.

Он берет меня за руку и ведет в гараж. Гараж большой, в немсвободно разместились три машины: «Мерседес», «БМВ» и «Ауди». Вадим подводитменя к «Ауди» и жестом фокусника достает из кармана ключи с золотым брелоком.Протягивает мне.

– Это взятка? – хмуро интересуюсь я.

– Это подарок. У тебя ведь есть водительскоеудостоверение?

– Есть.

– Пока поездишь со Стасом.

– С какой стати?

– Фенечка, я ведь все объяснил. Разве нет? – Вадимзаключает меня в объятия и через мгновение шепчет: – Я люблю тебя.

Я пытаюсь решить насущный вопрос: люблю ли его я? Выходит,люблю, потому что спорить с ним совсем не хочется. Хоть «Ауди» и классная тачка,но не настолько, чтобы я, прельстившись ею, решила остаться. Значит, все-такилюбовь. Мысль вернуться к родителям, признав, что в очередной раз я сваляладурака, вызывает у меня протест. Вадим прав, вряд ли многие бизнесмены могутпохвастать особой честностью, об этом еще основоположник марксизма писал. Иродители во мне души не чают, хоть я и паршивая овца. «Все как-нибудьустроится», – сияя улыбкой, думаю я и эдаким бодрячком возвращаюсь в кухнюкормить мужа.

Ночью я просыпаюсь от холода. Окно открыто настежь, идетдождь, сыро, а мы лежим под простыней. Вадим спит, раскинув руки, и я вновьзадаюсь тем же вопросом: люблю ли я его? Наверное, если я его жена и хочу бытьс ним. Я наклоняюсь и осторожно целую его. Потом сижу в постели и смотрю намужа. Спать мне совершенно не хочется. Накидываю халат и спускаюсь в кухню.Включаю чайник, стоя спиной к двери, достаю мед из шкафа. Стас вошел абсолютнобесшумно, в этот момент я и обернулась. От неожиданности вскрикнула,шарахнулась в сторону, поскользнулась на гладкой плитке и грохнулась на пол.

Вместо того чтобы подняться, я ударилась в панику черт знаетс чего и, смешно подпрыгивая на том месте, что ниже спины, отползла в сторону,тараща глаза на Стаса. Дура, прости господи. Он сделал ко мне шаг, потом еще один,а я заорала. Стас протянул руку:

– Вставай.

Тут до меня дошло: он просто хочет мне помочь. А я чтоподумала? Что у него в руке, которую он за спиной прячет? Я подаю ему руку. Онадрожит, как у алкоголика со стажем, и вид у меня, надо полагать, обалденный:халат распахнут, грудь наружу, коленки поджаты.

– Я просто хотела пить, – говорю я, слегказаикаясь.

Чайник со щелчком выключился, Стас наливает кипяток в чашку,потом заварку.

– Пожалуй, выпью сок, – говорю я, распахиваяхолодильник. Пакет выскальзывает из рук. Я смотрю, как вишневый сок стекает помоей груди. Стас берет полотенце и протягивает мне. Я не могу оторваться от егоглаз, его рука с зажатым полотенцем замерла возле моей груди.

– Не смей! – ору я. – Не смей на меня таксмотреть!

Я бегу по лестнице, перескакивая через три ступеньки, вдверях спальни сталкиваюсь с Вадимом.

– Что случилось? – У него испуганное лицо.

– Я хотела пить! – ору я. – Я хотела пить, итут вдруг он. Господи, я не могу жить с ним в одном доме. Какого хрена он таксмотрит?

Вадим обнимает меня.

– Фенечка, успокойся. Просто Стас вошел неожиданно, иты испугалась.

– Прогони его, слышишь, прогони его или…

– Фенечка, – перебивает Вадим, – не говоритого, о чем потом можешь пожалеть.

Я замолкаю с приоткрытым ртом.

Мне снится сон. Я лежу, вытянувшись в постели, и волнастраха накатывает на меня. Мой слух фантастически обострен. Я слышу, как Стасходит: по-звериному тихо. Это невозможно, но я слышу его дыхание. Он дышиттяжело… вдох… выдох… Я слышу, как стучит его сердце. Оно стучит очень громко, имое начинает биться с ним в такт. Мне хочется кричать, я хватаю Вадима за рукуи просыпаюсь.

Утром я загораю на веранде, нацепив наушники. Шляпанадвинута на глаза. Нормальная жизнь. Идиотская. Родная коммуналка сейчаскажется мне лучшим местом в мире. Я всерьез подумываю сбежать. Вышла замуж, таки не рыпайся, дура стоеросовая. Все хорошо. Лежу, слушаю Шопена. Как же этоменя в четвертый раз угораздило? Надо позвонить Агатке, только сначала узнаюфамилию Стаса. Проще всего спросить об этом Вадима. Почему бы и нет? Вполнеестественно. Черт, я не решаюсь спросить мужа о фамилии его брата. Это каквообще называется? Очень удачное замужество, вот как. Ладно, с фамилиейразберемся своими силами.

Подходящий случай представился вечером. Я на кухне готовлюужин, вижу в окно Стаса и Вадима, они идут к гаражу. Минут пять у меня есть. Яраспахиваю дверь в комнату Стаса, сердце стучит где-то возле горла.Осматриваюсь. Комната как комната. Я кидаюсь к шкафу, торопливо открываю ящики.В четвертом сверху лежит паспорт. Малахов Станислав Игоревич, родился в Риге.Голоса за окном. Ящик закрыт, я возле двери, глубокий вдох, и через мгновение яв кухне. Ощущение такое, будто я пережила смертельную опасность и сделалачто-то значительное. Смех, да и только. Я ухмыляюсь и пою. Они входят друг задругом, разговаривают, я не прислушиваюсь.

– Чай будете? – спрашиваю я.