менее трех метров раскрылось и показало гроздь огромных щупалец и рук, покрытых присосками. Мы никогда не узнаем наверняка, но не исключено, что третьего аллигатора схватили эти сильные руки, а веревку рассек надвое острый клюв того самого гигантского кальмара.

В желеобразной паутине

Через несколько дней исследовательской экспедиции в Мексиканском заливе на судне «Пеликан» мне уже не нужно было прилагать много усилий, чтобы устоять на ногах. Мне даже стало нравиться ощущение, что я становлюсь то тяжелее, то легче по мере того, как накатывают волны. В нашем маленьком и понятном мирке царила безмятежность и деловитость, и лишь нефтяные вышки на горизонте, похожие на гигантских металлических москитов, напоминали о том, что где-то есть другая жизнь. В моменты отдыха, когда в моей помощи никто не нуждался, я поднималась на нос судна, свешивалась через борт и любовалась постоянно менявшейся поверхностью океана и богатой гаммой его оттенков. Легкий ветерок то гравировал на воде узор, напоминающий древесную кору в движении, то разглаживал ее до глянцевого блеска. Цвет моря вдали от берега всегда более насыщенный, чем в прибрежных водах. Лучи субтропического солнца проникают на 900 метров в эту прозрачную синеву, но в пределах своей досягаемости не обнаруживают дна, чтобы отразиться от него, – внизу лишь черная бездна.

Трос спускаемого аппарата, намотанный на шкив и уходящий по вертикали вниз, напомнил мне музейные диорамы с рыбацкими сценками, где замысловатые модели лодок плавают по морю из прозрачной смолы с вырезанными в ней миниатюрными удочками и сетями для ловли крошечных рыб. Для уменьшенной версии «Пеликана» потребовался бы стенд в несколько этажей, чтобы показать, как далеко под водой находится наш аппарат. В воде можно было бы увидеть модели кашалотов, охотящихся на кальмаров, и медуз, которые светятся сами по себе, когда в помещении выключен свет. И, возможно, на палубе посетители могли бы разглядеть миниатюрную версию меня, через всю толщу воды созерцающую морское дно у себя под ногами.

* * *

Мезопелагическая, или сумеречная зона, возможно, самое одинокое и голодное место глубинных морских вод. В огромном трехмерном пространстве между водной поверхностью и бездной крайне непросто найти пищу и партнера. Внизу, на дне, по крайней мере, есть поверхность, которую можно исследовать и найти на ней упавшую пищу. В водной толще для этого приходится прилагать гораздо больше усилий либо терпеливо ждать, когда появится добыча и подходящий партнер.

В сумеречной зоне часто встречаются животные с нежными студенистыми телами. Некоторые из них похожи на летающие тарелки, другие – на замысловатые боа из перьев, третьи – на круглотелых пауков с чрезмерным количеством тонких ног. Есть еще мерцающие сферы с радужными переливами и изысканные «стеклянные светильники» со сверкающими огоньками.

Благодаря спокойствию глубинных вод эти нежные организмы успешно эволюционируют. Здесь нет волн и приливов, и студенистые обитатели благоденствуют в ласковых подводных течениях. Желеобразное тело – выигрышная стратегия для подобных представителей планктона – дрейфующих существ, никогда не соприкасающихся с твердой поверхностью: всю жизнь они проводят на плаву в своем водном мире[27]. Ткани из желе, или желатина – смеси воды и белка коллагена, – простой способ создания тела: такое тело эффективно в эксплуатации, поскольку хорошо держится на плаву и имеет невысокие затраты на метаболизм.

Желеобразные существа ведут энергосберегающий образ жизни, у них ниже потребность в питании и выше вероятность выживания в условиях голодных глубин.

Однако у этой легкой жизни есть свои недостатки. В сумеречной зоне некоторые животные столь хрупки, что достаточно одного взмаха рыбьего хвоста, чтобы порвать их в клочья. Не удивительно, что это сильно затрудняет их изучение. Поиск таких нежных существ напоминает погоню за призраками. Попадая в сети, студенистые тела разрушаются. Кроме того, их клетки, адаптированные к глубоководному давлению, не выдерживают поверхностных условий и могут просто растаять.

Несмотря на трудности их вылова в целости и сохранности, многие основные группы глубоководных студенистых животных впервые были обнаружены более ста лет назад. Рядом с их обозначениями стоит имя одного ученого, который описал их и назвал. Он внес огромный вклад в науку, но, возможно, сегодня его больше знают благодаря рисункам, привлекшим внимание общественности к этим неземным существам.

* * *

Эрнст Геккель родился в Германии в 1834 году. Хотя он учился в Берлине на врача, его страстно тянуло к изучению мира природы, а также к живописи. Во время обучения в медицинском институте он посещал Гельголанд, небольшой остров у побережья Германии. Спустя годы, вспоминая об этой поездке, Геккель писал: «Среди бесчисленных форм организмов, живых экземпляров которых я раньше не видел, ничто не притягивало меня так сильно, как медузы». Они продолжали завораживать его как с научной, так и с художественной точки зрения, а со временем привлекли его внимание к глубинам.

Некоторое время Геккель работал врачом в Берлине, однако вскоре обратился к зоологии. Сначала он специализировался на радиоляриях – микроскопических морских организмах, которые нельзя назвать ни животными, ни растениями, ни грибами. Они живут внутри стекловидных скелетов из диоксида кремния. Эти одноклеточные оказались первым морским видом, объединившим любовь Геккеля к науке и искусству. В 1862 году он опубликовал объемную научную монографию с десятками изысканных, тщательно прорисованных изображений этих похожих на живые снежинки существ.

В следующем десятилетии прозрачные студенистые организмы вернулись в жизнь Геккеля. В 1876 году из кругосветной океанографической экспедиции под научным руководством Чарлза Уайвилла Томсона из Лондонского королевского общества, длившейся три с половиной года, вернулся корвет Королевского флота ВМС Великобритании «Челленджер». Экспедиция привезла очередные доказательства, опровергающие азойскую теорию Эдварда Форбса. Геккель не был на борту «Челленджера», но он взял на себя труд изучить коллекцию студенистых животных, которые были тщательно собраны с помощью буксируемых по воде сетей и погружаемых ведер.

Имея в своем распоряжении сотни законсервированных образцов со всего мира, ученый предложил совершенно новый взгляд на океан и обнаружил множество хрупких форм жизни на глубине. Он дал название почти шестистам видам студенистого планктона, а некоторые экземпляры были настолько уникальны, что пришлось выделить для них новые ветви на эволюционном древе жизни[28]. Геккель показал, что многие глубоководные существа хотя и выглядят как медузы, на самом деле представляют собой нечто совершенно иное. Ему удалось привлечь внимание научной общественности ко многим из ранее неизвестных глубоководных организмов.

В 1899 году Геккель начал публикацию своей самой известной ненаучной работы – серии брошюр под названием «Художественые формы природы» (Kunstformen der Natur). В