умело избегая штормов и порогов. Он действительно был умен; а кроме того — достаточно тверд, чтобы поступать по-своему. Быстро понял, что институт в родном городе мало чем поможет, и принялся торговать самосборными компьютерами, что сразу выделило его из массы сверстников, сидящих на родительских подачках и сильно прибавило возможностей в ухаживании за той же Анной. Затем почуял, куда тянет сквозняк, выскользнул из торговли, живо переучился на программиста — вспоминать пришлось немного, первый компьютер появился у него в девять лет, дед отдал “на разбить” древний Андроид, а отец показал несколько простых, ярких, эффектных трюков с картинками. Переучившись на программиста, Виктор сделал карьеру — классическую, ровную, как разбег самолета, без вихляний, без авральных рывков и без провалов, не жертвуя ради этого ни вечерами с семьей, ни поездками в отпуск, ни ежегодными визитами к родителям — из любого места на земном шаре, куда бы ни занесла судьба. И даже сейчас, покачиваясь на белых мягких подушках дилижанса, Александров-старший понимал, что снова ускользнул от беды. Да — Портал; да — все бросить; да — новый язык, новая эмиграция… Только за спиной на этот раз не инженерская нищета юности, не рабоче-крестьянское “отнять и поделить” зрелости. За спиной — планета. Земля всего лишь простудилась, а человечество до сих пор не прочихается…

Тем не менее, Виктор и в этот раз оседлал волну, и снова мог не печалиться — что завтра. Его запрос Портал удовлетворил полностью. Судя по довольным лицам детей, они тоже пока не жалеют. Это с женой предстоит тяжелое, настоящее объяснение — к счастью, оно пока впереди.

А вот Енот — загадка. Виктор шел по жизни ровно; Енот кувыркался, как пущенный умелой рукой топор, собирая все возможные шишки, наступая на все известные грабли. Нельзя сказать, чтобы он был глуп; только, видя перед собой интересную задачу, Енот сразу же кидался ее решать — вместо чтобы подумать: а надо ли? А кому надо, а почем? Енот не умел влезть без мыла в щель почтового ящика; не всегда соображал, когда лучше замолчать. В армии Наполеона, может статься, Енот бы чего и достиг, а вот у Иосифа Грозного сожрали бы Енота на далеких-далеких подступах к большим звездам, как сожрали Свечина с Триандафиловым — со всей их царской выправкой…

Но вот пущенный умелой рукой топор воткнулся. Счастлив ли Енот? Пожалуй, не будь за спиной Портала, происходи вся история на Земле, чисто по-мужски Виктор мог бы ему позавидовать (в смысле — пока там Анна смотрит в другую сторону). А в данных обстоятельствах — большой, большой вопрос, кто кому завидовать должен. Гадать здесь бесполезно. Полезно встретить самого Енота, разговорить и узнать. Узнать главное — как же, все-таки, Енот сюда попал? Впутался в полуподпольный эксперимент одного из бесчисленных предшественников и конкурентов Проекта? Или — что хуже всего — установка Портала производит настолько мощные побочные эффекты, что способна засосать человека прямо с улицы? В обоих случаях Енот наверняка не первый и не последний неучтенный гость…

Ладно, как бы там ни было, это — работа. О ней лучше думать в рабочее время. А чтобы в рабочее время хватало сил думать, сейчас лучше всего просто смотреть на пролетающие красно-желтые деревья, на ярко-синее небо, на высоко парящего в небе… Чего-о-о?

Вал заметил тревогу охраняемой персоны, ловко сдвинул стекло, высунулся и посмотрел вверх. То же сделала и Куроме. Вернувшись в салон, девушка снова улыбнулась:

— Хорошо. Скат. Летит скат. Нет опасность.

— Он же огромный! — Анна проводила глазами фантасмагорию. — Да на нем кто-то едет!

Дети тотчас высунулись с другой стороны. Заметив интерес, возница натянул вожжи — дилижанс покатился медленнее, встал. Кабину заполнило мерное посапывание спящей бабушки; идальго деликатно прикрылся ладонью и зевнул, а потом просто вышел и тоже принялся рассматривать летящее существо.

За ним выбрались и прочие пассажиры. Вал не смотрел в небо — заскочив на багажную решетку, моряк с крыши принялся оглядывать округу. Зато Куроме исполнила для пилотов ската целую пантомиму, размахивая фуражкой Вала и собственным отстегнутым воротником… Виктор долго не мог понять, зачем — а потом сообразил, что видит в действии флажковый семафор, которым на Земле, по слухам, продолжают пользоваться моряки обитаемых кораблей. Беспилотным кораблям, с которыми в основном имел дело программист, ничего такого не требовалось, так что смысл махания руками дошел до Виктора не скоро.

— Что передают? — спросил он из чистого интереса.

— Привета. Здоровь… Здоровье.

— Знакомые?

— Нет знакомые, — девчонка подчеркнула возражение энергичным жестом. — Сестра. Акаме!

* * *

Акаме переминалась с ноги на ногу перед креслом начальницы. Генерал Ривер сломала уже вторую сигарету, а не прикрытый повязкой глаз недовольно сощурила:

— Это сегодня, после анализа данных, после того, как Леона опросила осведомителей в том квартале, после того, как Тацуми сделал макет… Кстати, где Тацуми? На тренировке с Булатом? Хм… Хорошо, по возвращению обоих ко мне, хочу поблагодарить, отличная идея с макетом, без него мы бы до сих пор пытались сообразить, кто где стоял… Только после макета, после поминутной сверки, мы поняли, что этот-то человек и убил Огре. Но ведь когда вы подбирали его на улице и тащили на явку, рискуя ее раскрытием — вот в тот момент что вы думали? Что мы благотворительный фонд? Нет, что мы добрые волшебники, защищенные от выслеживания светлой стороной мира? Что раскрытие явки — ерунда, у “Рейда” их много?

Ривер поднялась. Сделала два шага — вернулась в кресло.

— Акаме. Ты одна из самых опытных и трезвых в моей команде. Ты точишь свой проклятый клинок каждый вечер, и ни разу не порезалась. Ты практически мой заместитель. Почему? Вот почему мы просто подобрали на улице — как мы думали, избитого пьяницу — а нашли мастера, способного пилочкой для ногтей нахрен зарезать капитана столичной полиции в набитой стражниками комнатушке… Акаме, тебе известны все донесения?

Красноглазая брюнетка коротко наклонила голову.

— И что в них тебе показалось самым странным?

— Он вошел и вышел с голыми руками. Или он был уверен, что возьмет оружие на месте, или рассчитывал справиться совсем без оружия… Или — он вообще не имел намерения убивать. Потому-то великолепное чутье опасности капитана Огре даже и не проснулось. Не было намерения убить, нечего было расшифровывать подсознанию. А потом оказалось поздно, убийца подошел вплотную.

Генерал Ривер достала очередную сигарету, зажгла и нарисовала в воздухе замысловатую фигуру:

— В школе, из которой ты столь блистательно смылась, учили так же, верно? Усыпить бдительность милым