"Недавние дебаты показывают коммунальную и семейную традицию, которая, в некоторых случаях, явно выступает против потока решений по модернизации аграрной структуры".  (Problèmes économiques, № 1162, 1970)20.

Избавимся сразу от возможного недопонимания. Мы абсолютно не хотим сказать, что КСП не мог или не может укорениться в России. Вопрос сложнее. Мы хотим показать, что КСП не может развиться в определённых регионах, на различных стадиях истории. Так, в Германии, капитализм в своей первобытной, меркантильной, коммерческой форме (свободная торговля на либеральной стадии) встречал очень большие препятствия. Казалось, что 'характеристики' немцев и природа страны были полным подтверждением принципов капитализма. Сам Маркс с иронией говорил о немецкой патриархальности и деревенской жизни немецкого филистера... Однако, когда капитал достиг определённого измерения, в форме постоянного капитала, а значит, нужны были наука и организация, немецкий 'характер' стал соответствовать капиталу. Мы знаем когда, в конце прошлого и начале нынешнего, рационализм пережил прогресс в этой стране и предвосхитил всё будущее движение капитала в 20-х, которое расцвело в США после Второй Мировой войны.

Плеханов часто использовал немецкий пример в борьбе против народников. Он цитировал всех авторов, кто утверждал до этого, что КСП не мог развиться в Германии для того, чтобы поставить их в контраст с реальностью Германии его времени, и, делая это, он говорил народникам, что в России также ничто не препятствовало КСП.

Это правда, что анализ Плеханова недостаточен. КСП конечно мог развиться в России с того момента, когда он утвердился на Западе в качестве материальной общности способной заменить царское государство (в Китае он сменит высшее, всепоглощающее единство). Именно это и произошло. Одновременно это помогло установлению реального господства капитала в самых развитых регионах. Сталинизм и нацизм нельзя сравнивать, но между ними было нечто общее. Нацистский тоталитаризм мог быть текучим и переходным, потому что реальный деспотизм капитала уже действовал там, тогда, как в России он только должен был только начать утверждаться. Поэтому можно задаться вопросом, не должен ли был капитал сначала утвердить своё господство для того, чтобы потом установиться в СССР. Не должен ли он достичь производства не просто нового типа человека, но нового вида, реализуя в плохом смысле магическую утопию, как у Замятина в романе «Мы»?

Некоторые ученые в США, как показал Маркузе, стремятся к вмешательству в наследственные феномены, для того чтобы совершить переворот в человеческой биологии и полностью адаптировать человека к капиталу (старая мечта капитала, ср. у Гэлбрейта!). Прогресс, достигнутый в США и других странах вместе с прогрессом, достигнутым адептами манипуляций человеком в СССР (где произошла эволюция от трудовых концлагерей к психиатрическим концлагерям), позволяет производить человека без земных потребностей; от зависимости от сельского хозяйства можно избавиться. Тем временем, производство деменции также является средством приручения человека. На Западе, капитал производит её самим своим жизненным курсом, подчиняющим себе человека, в СССР, из-за отставания, свсё ещё требуются заведения, специализирующиеся на безумии… Однако в тоже время очевидны и точки соприкосновения. Преступность и безумие являются основными современными характеристиками капитализма.

Принимая это во внимание, можно видеть, что дебаты 1906-го на Стокгольмской конференции о национализации земли и опасность, подразумеваемая их восстановлением, выказывает недостаток знаний о создании материальной общности капитала и отход от всех перспектив использования общинных аграрных структур во время перехода к коммунизму.

"... Плеханов, защищал Маслова и пытался уверить съезд, что ленинская национализация - эсеровщина и народовольчество ".  (Ленин В.И., Доклад об Объединительном съезде РСДРП).

"Поскольку в московской Руси была (или: если в московской Руси была) национализация земли, постольку экономической основой ее был азиатский способ производства. Между тем, в России со второй половины XIX века укрепился, а в XX веке стал уже безусловно преобладающим капиталистический способ производства".  (там же)

Но там никогда не было Азиатского способа производства, и, с другой стороны утверждение о полном доминировании КСП так же противоречит фактам. Почему же тогда, как мы отмечали, революция, которая должна была только установить диктатуру рабочих и крестьян, почему эта революция была по сути своей буржуазной, согласно самому Ленину?

Почему Ленин стремился к национализации? Для того чтобы перескочить через последовательные этапы, сделать возможным развитие самых передовых капиталистических форм. В этом контексте можно лишь согласиться с ним. Но, для достижения полной последовательности, ему пришлось отвергнуть все предпосылки аргументации Плеханова. Здесь у Плеханова обнаруживаются элементы старой народнической теории, например, в отношении значения государства.

" У нас дело сложилось так, что земля вместе с земледельцами была закрепощена государством, и на основании этого закрепощения развился русский деспотизм. Чтобы разбить деспотизм, необходимо устранить его экономическую основу. Поэтому я против национализации теперь ". (там же, т.16)

Другой социал-демократ сделал следующее замечание:

"Если бы революция… привела к попытке национализировать крестьянские надельные земли или национализировать конфискованные помещичьи земли, как предлагает т. Ленин, то такая мера повела бы к контрреволюционному движению не только на окраинах, но и в центре. Мы имели бы не одну Вандею, а всеобщее восстание крестьянства против попытки вмешательства государства в распоряжение собственными (курсив Джона) крестьянскими надельными землями, против попытки их национализировать". (там же)

Меньшевики приняли искусственное решение и чтобы доказать его эффективность против самодержавия, она приводили примеры автономистских движений армян, казаков и т.д. Аграрная община обладала всё ещё сильным присутствием в начале двадцатого века, в первую очередь в этом последнем случае. Реальным было решение Маркса и народников: дать землю общинам и преобразовать государство, чтобы оно стало их союзником. Отсюда государство уже не могло возвышаться над общиной как деспот, но становилось связью между городом и деревней (напр. для поставок сельскохозяйственного оборудования) и защитником против кулаков, с тем, чтобы вернуть их в общины, а не уничтожить их. Так должно было реализоваться государство-коммуна.

Подобная мера не означала передачу земли одному классу производителей, потому что как сказал Маркс в «Национализации земли», это не позволило бы нам продвинуться к коммунизму.

Земельная собственность может принадлежать только виду. Это означало бы оживление общин, вовлечение технического прогресса и избежание развития капитала. Это означало бы, вкратце, применение фундаментального пункта тогдашней коммунистической программы: упразднение разделения и противостояния между городом и деревней. Капитал добился этого своим путём и к своей выгоде. Отношения между человеком и природой стоят иначе.

В отсутствие этой перспективы, Ленин мог дать лишь следующую гарантию против реставрации в России:

" Мы не в состоянии по своему желанию вызвать социалистический переворот на Западе, - эту единственную абсолютную гарантию от реставрации в России ". (там же)

Он был прав, но он сместил проблему. Он не видел,