— Я люблю танцевать со своей женой, но…

— Но?

— Я бы предпочёл сейчас трахать её, — стону я, наклоняясь, чтобы поцеловать её в губы. Я был в ней сегодня утром, но я хочу снова войти в неё. Даже год спустя я не могу не чувствовать этого собственничества по отношению к Холли — это потребность быть частью её.

Я самый удачливый ублюдок на свете, это уж точно. Возможно, год назад я думал, что это плохая идея заменить одного из моих сотрудников, но это было чертовски лучшее, что когда-либо случалось со мной.

— Мы могли бы сбежать. Сомневаюсь, что кто-нибудь будет скучать по нам, — отвечает она. — У меня есть сюрприз, который ждёт тебя в пентхаусе этого отеля… — она злобно ухмыляется.

— Что за сюрприз?

— Скажем так, я думаю, это подарит тебе рождественское настроение, — смеётся она. Её смех напоминает мне тихий звон колоколов в ночи. Это наполняет меня радостью.

Недолго думая, я беру её на руки и несу из бального зала к лифтам. Она смеётся ещё сильнее, обхватив меня руками за шею и целуя в неё.

Да, я самый удачливый ублюдок на свете. Всё, что мне нужно в моих руках, и я никогда её не отпущу.

***

Холли

Я вышла замуж за Ника. Я до сих пор с трудом могу в это поверить. Он не похож ни на одного мужчину, которого я когда-либо знала. Его вид буквально кричит «плохой парень» из-за его большого мускулистого тела и татуировок, покрывающих почти каждый дюйм его тела. Я никогда не думала, что когда-нибудь буду с таким мужчиной, как Ник, но кольцо на моём пальце говорит об обратном.

Моё сердце говорит обратное.

Ник нежно прижимает меня к себе и несёт от лифта в пентхаус, который мы зарезервировали на ночь. Мы проведём медовый месяц в Греции, но наша первая ночь в качестве мужа и жены пройдёт здесь… в той же комнате, где всё началось. Я чувствую себя такой маленькой в его объятиях, что не могу не прислониться к нему и закрыть глаза. Чаще всего он нападает на меня как пещерный человек, но мне это в нём нравится.

Я отстраняюсь, не зная, что собираюсь сказать, но прежде, чем я успеваю произнести какие-либо слова, он наклоняется и целует меня.

— Я люблю тебя, Холли.

Его слова приносят ещё больше радости. Я чувствую, как слёзы жгут мои глаза.

— Я тоже тебя люблю, — шепчу я.

Я чувствую, как Ник водит рукой по моему позвоночнику, по пояснице и, наконец, по изгибу моей задницы.

— Что это здесь делает? — спрашивает он и сжимает мою задницу. Моё тело мгновенно становится для него податливым.

Я слежу за его взглядом и улыбаюсь, когда смотрю на красный бархатный костюм Санты, аккуратно сложенный на диване. Мой сюрприз для него. Я ухмыляюсь.

— Я надеялась, что мне удастся посидеть на коленях у Санты, — отвечаю я, закусив губу и гадая, будет ли мой мужчина мне подыгрывать.

Он шлёпает меня по заднице, качая головой, но улыбается, и, возможно, это всего лишь плод моего воображения, но мне кажется, что я вижу рождественский огонёк в его глазах.

— Малышка Холли вела себя хорошо или озорничала в этом году? — спрашивает он, и меня переполняет радость, когда он принимает на себя роль, которая изначально свела нас вместе.

Я, наверное, ненавидела бы эту игру с кем-либо ещё, но Ник не просто кто-то. Он — всё, и мне нравится всё, что мы делаем вместе. Я думаю, это просто ещё один признак того, что он тот самый. Даже если другие думают иначе, я знаю, что это правильно.

Мы принадлежим друг другу.

Ник притягивает меня ближе и издаёт низкий рычащий звук.

— Я чертовски люблю тебя, малышка. Ты совершенство, Холли, детка.

Я чувствую, как мои щёки горят, потому что даже после года, проведённого с Ником, бабочки никогда не улетают, и я знаю, что так будет всегда. Не пройдёт ни одного Рождества, в которое я не попытаюсь попасть в список очень, очень непослушных Санты.

В любом случае, список хороших переоценён.

Конец