сидеть, сложа руки, предполагая всякие домыслы? Необходимо же что-то делать, иначе мы не узнаем, что с ним произошло.

Тансен хмуро молчал, стругая ножом острую ветку. За него ответил Томас:

- Что предлагаешь? На ночь глядя идти искать неизвестно где, когда даже следов не видно?

- Но не сидеть же здесь до утра, ничего не предпринимая! Я вот что предлагаю…

Договорить ему не удалось. Подобно промчавшемуся вихрю, на лагерь обрушилась сразу целая стая волков. Борисов не успел даже отпрянуть от костра, как тут же был растерзан на несколько частей, оставляя на лишайнике куски окровавленных конечностей. Восемь или девять крупных животных с осклабленными в ярости клыками ворвались в расположение стоянки буквально ниоткуда. Как они могли так тихо и незаметно подобраться, одному Богу было известно. Волки, подвергнутые какому-то необъяснимому желанию разрывать человеческую плоть, окружили лагерь и, дождавшись мгновения, когда стоящий у костра русский повернётся к ним спиной, тотчас напали. Это было похоже на стремительную целенаправленную атаку, словно кровожадными тварями руководил какой-то неведомый разум. Нападение было настолько быстрым и тихим, что Тансен поначалу опешил, не успев дотянуться до копья. А когда бросился, раздирая глотку отчаянным криком, Константин был уже растерзан. Всё что осталось от русского полярника, это пара разорванных самодельных унтов, подаренных ему эскимосами, да обглоданные кости с кусками ещё тёплого мяса.

Тансен заорал. Протяжно, безысходно, не веря своим глазам. Волки окружали, словно вычерчивая мысленно математическую схему атаки. Томас кинулся к капитану, но тот остановил его предостерегающим криком:

- Схвати горящую ветку и отбивайся! Обо мне не думай, я уже не жилец…

На спину бросились сразу два оскаленных зверя. В две секунды треснули шейные позвонки. Клыки вонзились в пульсирующую артерию. Начальник экспедиции повалился в мох, исчезая под яростно рычащим клубком смерти. Его протащили по земле, разорвав на части так же моментально, как и Константина, не дав возможности защититься копьём. На глазах у Томаса капитан судна «Франклин» превратился в сплошной комок перемешанных кровавых останков. Сам Томас напрасно старался укрыться на дереве. Полярные карликовые деревца не превышали человеческого роста. Следуя последнему указанию своего старшего товарища, отважный полярник схватил пылающую ветку, тыкая в оскаленные морды наседавших хищников. Разинутые пасти издавали утробное рычание. Вся поляна превратилась в настоящий полигон бушующей смерти. В одно мгновение были истерзаны сразу два тела, и Томас знал, что он вот-вот будет третьим.

Пятясь назад и упираясь спиной об истлевший ствол поваленной сосны, он вдруг отчётливо увидел, как первый хищник, затем второй, третий, издав какое-то испуганное скуление, внезапно замерли на месте. Ещё секунда, и волки одновременно, в один миг, теряя движение, повалились в нелепых позах. Кто как был, в прыжке или зверином оскале, они обездвижились, падая на мох, тут же замирая. Какая-то необъяснимая волна вибрации, заставившая их распластаться на месте, прошла насквозь через всю поляну, задев своим импульсом расположение лагеря. Останки Тансена так и остались лежать в кровавой груде истерзанной одежды. Томас с удивлением уставился на обездвиженных хищников, ещё не совсем понимая, что каким-то чудом остался жив. Теперь поляна была похожа на мистическое кладбище застывших трупов. Было ощущение, что место трагедии и сам лагерь подверглись какому-то проникновению непонятной энергии. Сам Томас почувствовал внезапно охватившую его слабость, настолько сильную, что, не устояв на ногах, повалился рядом с первым волком, замершим в конвульсиях.

Глаза его закрылись, дальше он ничего не помнил.

********

…А когда пришёл в себя, с удивлением заметил, что находится совершенно в другой местности. Поляна с обглоданными ошмётками человеческой плоти куда-то исчезла. Он лежал вповалку на сыром лишайнике, а над ним, в вышине неба парили слоистые облака.

Где он? Что произошло? Где лагерь?

Превозмогая пульсирующую в висках боль, он поднялся, оглядывая горизонт. Куда не бросишь взгляд – везде равнина. Зелёная, испещрённая мелкими ручьями с небольшими возвышенностями. Ни поляны, ни костра, ни лагеря. Волков и останков его товарищей тоже не было.

Чёрт! Куда я, к бесу, попал? Неужели сознание помутилось настолько, что прошёл, не разбирая дороги несколько километров? Ведь ни черта же не помню!

С этими мыслями он оглядел себя с ног до головы. Одежда не пострадала. Хищникам так и не удалось до него добраться. Первый, бросившийся на него волк-людоед, был снесён в прыжке какой-то неведомой силой, прошившей поляну насквозь, словно вода сквозь сито. Его будто откинуло назад, врезавшись в невидимую стену границы, защитившую Томаса от нападения. Что это было? И почему прошедшая сквозь лагерь волна вибрации, повалившая всех волков, защитила только его, а не всех, включая Борисова с капитаном?

Вопросы сыпались в ещё не восстановившееся сознание, а Томас, полными глазами слёз, продолжал оглядывать местность, вспоминая жуткую трагедию. Боже! Какая нелепая смерть! Сначала Пауль с Георгом от медведя. Теперь Тансен с Константином от волков. Причём, волков, совершенно не похожих на привычных ему полярных хищников. Это были не те волки. Не гренландские. Такие ему никогда не встречались ни в научных журналах, ни в архивах, ни в описаниях зоологов. Это были вообще не волки.

Тогда кто?

Огромные, чёрные, уродливые, с разинутыми кровавыми пастями, они не походили ни на один известный ему вид.

Теперь он стоял в совершенно иной местности, абсолютно не понимая, каким образом сюда попал. Проверил карманы. Дневник с записями был на месте. Спички, табак с трубкой, платок, нож на ремне, которым он так и не успел воспользоваться. Кожаная ёмкость с остатками воды. Сделав большой глоток, Томас сел и… разрыдался. Скупые мужские слёзы, стекая по давно небритой бороде, упали на грудь. Теперь он один. Чудом остался жив. И всё это благодаря какой-то неведомой силе, посетившей их лагерь во время нападения неизвестных хищников.

Однако, как бы то ни было, необходимо срочно определиться, куда и каким образом его занесло.

Наметив впереди ориентир, оглянувшись назад и не заметив знакомого ему лагеря, Томас побрёл к ручью, чтобы для начала хотя бы набрать воды. По месторасположению солнца, никогда не заходящего в эту пору за горизонт, он определил, что время приближается к наступлению утра. Выходит, он брёл наугад, куда глаза глядят, сам того не сознавая почти целую ночь? Если так, то от шалашей и останков товарищей он отошёл уже на несколько километров вперёд. И тут его осенило:

«Господи! А кто же тогда похоронит Тансена? Кто узнает, где растерзали Константина Борисова? Я полностью заблудился, не ведая, в какую местность меня зашвырнуло! Не мог я так просто уйти, бросив то, что осталось от моих